Двое мужчин смотрели друг на друга, бастард вождя и бастард суллов. Высоко в небе летел на север гусиный клин, их крики звучали уныло и вымученно, когда они боролись с ветром. Скоро они пересекут Ров, понял Вайло, и ему стало интересно, что они видят, когда смотрят прямо в пропасть.
Клафф Сухая Корка не мигал и не говорил. Подняв левый кулак, он отдал приказ на перестроение, и сто шестьдесят человек - Вайло знал это, потому что сосчитал их - привстали в стременах и спешились. Сухая Кость сделал то же самое, и, возможно, из всех людей, собравшихся здесь в этот день, только Вайло мог сказать, что Сухой специально замедлил свои движения, чтобы выполнить их одновременно с другими мужчинами. Когда безупречный полукруг был образован, последовала вторая команда, тоже поднятым кулаком.
Сто шестьдесят человек, как один, подняли руки и взялись за рукояти мечей. Как один достали их. Шелест металла, скользящего по коже, раздался как единый звук. Все ждали. Ветер стих. Рядом с Вайло, ничего не понимая, взвыл полуволк.
Затем Клафф Сухая Корка, лучший боец -длинномечник Севера, взорвался движениями. Нарисовав в воздухе кончиком меча сложную фигуру, он прыгнул вперед, его движения были такими быстрыми, что плащ похрустывал, словно молния. Он произнес слово, и это не было слово, которое бы Вайло знал, и затем, остановившись, он поднял свой длинный меч к груди, взял его обеими руками,... и воткнул его в землю.
Это был сигнал остальным ста шестидесяти человекам выйти вперед и сложить свои мечи перед своим вождем. Опускаясь на колени, они складывали свое оружие, остриями к нему, образуя полукруг стали вокруг Вайло Бладда.
Собачий Вождь стоял и принимал их. Меч Сухого дрожал прямо перед ним, его лезвие вошло в каменистую землю на целый фут. Сухой сам дышал тяжело, но лицо его оставалось спокойным.
- Сын, - сказал ему Вайло.
- Отец, - ответил Сухая Корка, используя это слово по отношению к вождю впервые за свою двадцатидевятилетнюю жизнь. - Мы долго ждали, чтобы ты пришел.
Глава 15. Туманные реки Глуши
- Ни один человек, мужчина или женщина, не может надеяться ориентироваться в Маджа Ксаал, Земле Беспокойных Песков. Однажды он или она приходят к истине, что найти путь через нее возможно. Не стоит обращать внимание на солнце и звезды. Забудь про свое чутье и привычки. Должно быть использовано то, что большинством считается неверным и дурацким. Мужчина или женщина, желающие переправиться, должны быть лисой, скарабеем и гремучей змеей одновременно: они должны передвигаться исключительно ночью.
- Только в темноте возможно найти через нее путь. Тому, что показывает свет, нет веры, и, следовательно, это не имеет ценности. Нужно научиться считаться с тем, что осязаешь, а не с тем, что видишь. Если знаешь это, то знаешь и тайну выхода из Маджа Ксаал.
- В самые темные ночи, когда нет луны, чтобы осветить путь, текут потоки тумана. Туман поднимается в темноте, заполняя ручьи и ущелья. Чтобы выйти из Маджа Ксаал, нужно найти поток достаточно большой, чтобы стоять в нем, и идти против течения. Все туманные реки в Земле Беспокойных Песков текут внутрь нее, к ее сердцу. Почему это так, братья агнца не знают. Что лежит в сердце Маджа Ксаал, мы этой тайной не занимаемся. Мы понимаем, что этого недостаточно, чтобы судить о направлениях туманных потоков от их начал. То, что видишь, будет лишь сбивать с толку. Поверхностные потоки могут бежать в противоположном направлении, чем те, что лежат под ними. Чтобы выйти, нужно стоять в потоке и чувствовать давление тумана на свою кожу. Лишь осязание может вывести отсюда.
Слова Таллала звучали в голове Райфа, когда он шел. Брат агнца произнес их раньше в этот же день в своей палатке. Теперь был вечер, бодряще холодный, с красным небом, постепенно переходящим в черное. Райф вышел от братьев агнца часом раньше, и сейчас он уже больше не мог, оглянувшись назад, видеть огни палаток. Это было там. Он еще раз плыл по течениям Глуши.
Нельзя сказать, чтобы ему это нравилось. Было нелегко не вспоминать о Медвежке. Горная лошадка погибла, а если бы Райф был лучше, более мудрым человеком, этого бы не случилось. Ему вообще не стоило брать ее с собой, это была его первая и самая большая ошибка. Когда идешь в Глушь, идешь туда в одиночку. Для Райфа не имело значения, что братья агнца приходили сюда группами. Пусть себе делают то, что выбрали. Он, Райф Севранс, больше никогда не приведет другое живое существо в это место.