Эффи подавила желание прикоснуться к щеке. Она забыла про этот шрам. Его никто не упоминал с того дня, когда Лайда Лунная вытащила из него нити. Нож Катти Мосс вошел глубоко, но Лайда объяснила, как ей повезло, что ламповщица не задела ни одну лежащую под кожей мышцу. Когда Лайда подняла зеркало и показала Эффи свою работу, Эффи, помнится, подумала тогда "И это все?" Она ожидала чего-то более... внушительного.
Не зная, что делать, она спокойно смотрела на Яйцезубого. Его нос был покрыт разорванными сосудами, а на левой ноздре виднелся след от укуса какого-то насекомого.
- Хладнокровна как молоко, - отметил он, бросив замечание своим людям сзади. - Красивые волосы. Человек может сделать хорошие деньги, на таком скальпе.
Эффи нахмурилась. Почему он пытался ее спровоцировать? Свинья, закончив изучение Чеда, повернула розовую плоскую морду к ней. Она не хотела иметь со свиньей ничего общего и хлопнула в ладоши прямо перед ее мордой. С громким ворчанием свинья закрыла свои черные крошечные глазки и бросилась к ее горлу. Яйцезуб щелкнул поводком, заарканив свинью на полпути. Последовало возмущенное верещанье. Чед заткнул уши пальцами.
Под прикрытием шума папаша Уокера частично склонился в лодке вперед и прошептал Эффи в ухо:
- Чтобы мерзавцы отстали, притворись немой.
Яйцезубый перекрутил поводок так, что металл врезался в уголки свинячьей пасти. Глаза твари выпучились, и она жалобно захрипела. Через несколько секунд Яйцезубый поводок ослабил.
- По дороге к Проклятому клану, а? - сказал он, все еще обращаясь к Эффи. - Знаешь, что они там с детками делают?
Эффи чуть не сказала "Нет".
- Скармливают их болоту, - с гадким смешком пояснил Яйцезубый.
Из горла Чеда вырвался тихий сдавленный звук.
- Вешают камень на грудь и топят, - добавил Яйцезубый, переключаясь с Эффи на Чеда. - Через неделю вытаскивают и доедают то, что не захотели есть рыбы.
Чед потерял сознание. Только что он сидел прямо, словно чуть впереди своего сиденья, а в следующий миг он завалился, падая прямо на нос лодки. Что-то хрустнуло. Лодка бешено закачалась. Чтобы не сползти вперед, Эффи уперлась пятками в палубу.
Яйцезубый и его люди покатились со смеху. Тот, что был в чешуйчатом плаще, хлопал себя по боку. Свинья насмешливо улыбалась Эффи. Папаша Уокера вытянул руку, чтобы снять спазм. В пятнадцати футах от них, на уступе из песчаника, Уокер следил за рукой отца. Эффи почувствовала, как ее рот начало покалывать.
- Я говорил тебе, что эти двое так себе, - сказал, просмеявшись, Уокер. - Толстяк и немая. У вас за них золотая монета -- большего они не стоят.
Яйцезубый постукивал своим раздвоенным копьем по скале. Казалось, он раздумывал. Свинья нашла кучку утиного дерьма и его облизывала.
- Она не немая, - наконец заявил Яйцезубый, глядя на Эффи в упор.
Последовала долгое молчание, а затем Уокер тихо сказал:
- Иди, посмотри сам.
Все время, пока Яйцезубый стучал своим копьем, во рту Эффи нарастало ощущение онемения и покалывания. Казалось, будто ее кололи в это время дюжины игл, только совсем без боли, одно только непонятное покалывание. К тому времени, когда Чед сполз с носа лодки и тяжело сел на место, онемение пошло вглубь, и теперь она больше не узнавала картину вспухших гребней, которые стали внутренней частью ее рта.
Подозревая ловушку, Яйцезубый дал сигнал своим людям. Опустив острия своих копий, они срезали мех с уокеровой куртки из выдры. Яйцезубый шагнул вперед и аккуратно перенес двойное острие копья на верхнюю челюсть Эффи.
- Открой, - сказал он.
Эффи открыла рот. Нечто темнее и плотнее воздуха задымилось наружу.
Яйцезубый наклонился к ней. Заглянул внутрь. Нахмурился. Все молчали, даже свинья. У Яйцезубого отвисла челюсть.
- Милостивые Боги. У нее даже зубов нет, не говоря уже о языке. - Вздрогнув от впечатления, он отвел копье.
Эффи закрыла рот. Глубина ощущений начала проходить. Сиденье папаши Уокера за ее спиной скрипнуло.
- Проезжайте, много вас тут! - приказал Яйцезубый, мощно ударив копьем о камни. - Поганые уроды.
Уокер, не теряя времени, прыгнул в лодку и отчалил. Не потрудившись отдать швартов, он оставил его тянуться сзади в воде. Безотчетно Эффи поняла, что должна больше направлять веслом, чем грести, и она глубоко погрузила весло с правого борта, уводя лодку дальше от берега. Точно перед ней Чед греб изо всех сил. Сразу за ней на планширах висел папаша Уокера Стоуна, выжатый как лимон.
Чед и Уокер сразу взяли хороший темп, и трое мужчин со свиньей вскоре остались на северном берегу далеко позади. Когда лодка, наконец, обогнула излучину и они вышли из виду, Чед повернулся к Эффи. Квадратные рубцы на его лбу отмечали место, которым он ударился об палубу.