Если сулльский воин собирался их убить, то, по крайней мере, для одного из них уже было бы поздно. Вместо этого Илли Хребтолом использовал свой прекрасный смертоносный меч с поперечным перекрестьем, широким, как плечи ребенка, и с навершием, как луна в третьей четверти, чтобы указать им путь к северу.
Они поняли послание. Адди прокладывал путь, пристально высматривая тропу, которой не было. Хвойные деревья создавали сплошной ковер высотой до пояса, и они пробирались через него, как сквозь воду, натыкаясь на замерзшие ветки и колючки игл. Сосновые иголки прилипали к плащу, брюкам и сапогам, приклеиваясь соком и льдом. Ни он, ни Адди не говорили. Они достаточно хорошо знали друг друга, чтобы принять начальный план -- пройти на противоположную сторону кряжа, где они исчезнут из поля зрения или доступности для сулльского воина, а затем остановятся и все обсудят.
Пока они пробирались через хвойный лес, небольшое белое солнце клонилось к западу. Один раз видели кречета, бесшумно проплывшего высоко над ними, прежде чем повернуть к югу вдоль Рва в поисках теплых восходящих потоков. Тени удлинялись, и воздух бодрил. Райф пил воду из меха большими глотками. Он слышал дыхание Адди. Местность начала подниматься, и шли они с трудом. На каждом шагу приходилось уклоняться от острых ветвей, способных ободрать кожу. Все перебивал резкий запах соснового сока, и Райфу казалось, что он чувствует, как этот запах проникает внутрь его черепной коробки, как какое-то снадобье.
Ко времени, когда они достигли вершины гребня, свет начал меркнуть. Никто не оглядывался, когда они карабкались по известняку. Подол орлийского плаща на два фута почернел от иголок. У Адди шерстяному плащу с капюшоном пришлось еще хуже. По каменистому обрыву они спускались с ноющими мышцами, а хриплые выдохи походили на небольшие белые взрывы. Становилось слишком темно, чтобы ясно видеть, что лежит к северу, но у Райфа осталось впечатление темных лесов, разбросанных по горбатым гребням.
- Мы должны остановиться, - сказал он спокойно, поняв, что не может больше разглядеть путь вперед.
- Чуток дальше, - настоятельно сказал Адди. - Поставим лагерь где-нибудь у подножия.
Горец использовал свой посох, чтобы ощупывать дорогу. Райф шел следом, измотанный физически, но наполненный беспокойной внутренней энергией. Ему хотелось схватить Адди за руку и закричать:
- Хватит!
Наконец после некоторого замешательства, разведав местность, горец с лагерем определился. Он был не слишком доволен местом, и ногами выкатил несколько обломков, да притоптал какие-то низенькие деревца. Пока они шли, Райф подбирал для костра шишки и ветки, и теперь он сел на корточки под выступом известняка и разводил легкий костер. Сосновые ветви горели желтым пламенем, с треском и густым дымом. У Адди не было настроения заниматься чаем, и он без всяких церемоний вывалил в котелок остатки своей травы. Когда вода закипела, он выложил бекасиные яйца, которые нашел раньше, вместе с узкими лентами копченого мяса. Прослойки жира, придававшие мясу вид мрамора, начинали зеленеть.
- Ешь, - сказал он, свирепо глядя серыми глазами.
Они достали одеяла и молча ели, не сняв перчаток. Когда они закончили, Адди собрал яичную скорлупу и побросал в огонь. Он ожидает, догадался Райф.
Держа горячую оловянную кружку под подбородком так, что пар поднимался по лицу, Райф сказал:
- Прости, Адди.
Тишина. Горец вытянул палочку из кучки дров и начал соскребать с подошвы сапога сосновые иглы. Какое-то время он этим занимался. Наконец он произнес:
- Когда совсем чужие люди знают о моем попутчике больше, чем я, я гляжусь дураком. Я не люблю быть дураком.
Соглашаясь с упреком, Райф кивнул.
- Что ты хочешь узнать?
- Нет, - парировал Адди. - Ты расскажешь мне, что мне нужно знать. Я не собираюсь играть в вопросы и ответы. Я слишком устал и сердит. - Расстроенный клейкостью сосновых игл, он выбросил палку.
Райф поперхнулся жиденьким чаем. Сулльский хлебец больше не сидел в его горле, но место, где он там застревал, саднило.
- Первое. Она была права -- я ранен. В плечевой мышце за сердцем что-то застряло. Оно сидит там, беспокоя, уже какое-то время. Когда на уступе меня атаковала тварь, я думаю, его когти протолкнули это глубже. - Там. Он рассказал Адди то, в чем не был готов признаться даже самому себе. Даже когда он просто рассказывал, он чувствовал кончик когтя Шатан Маэра. Крупинку самой черной тени, нависшую над его сердцем.