Сапоги Рейны проваливались сквозь подтаявший и затем снова застывший снег, оставляя глубокие следы. Она не решалась что-либо сказать -- заговори она, и сделает ошибку -- так что она продолжала молчать и смотрела под ноги.
Огромная челюсть Длинноголового подскочила вверх, когда он покосился на облака.
- Бид просил меня подготовить твои старые покои для скарпийского вождя, Йелмы Скарп. Она приедет в следующем месяце.
У Рейны открылся рот. Из всего того, что мог рассказать ей Длинноголовый, такого она никогда бы не представила. Скарпийский вождь здесь? Это было настолько удивительно, что она не знала, что и подумать. Взглянув вверх, она увидела, что главный хранитель внимательно на нее смотрит. Она закрыла рот. Не рассмотрел ли он остатки ее синяка?
- Не годится, чтобы она останавливалась в твоих покоях, - сказал он, покачав головой. - Жена вождя должна иметь в своем клане преимущество.
Мне нет дела до моих покоев, хотела недобро заметить ему Рейна, но не стала. Она видела, что в нем возмутился черноградец.
- Когда она приедет?
Длинноголовый, казалось, почувствовал облегчение, когда она, наконец, заговорила, и поспешил ответить на ее вопрос.
- Когда погода прояснится. Бид говорит, что она не поедет, пока на земле лежит снег.
Пусть он тогда совсем замерзнет. Понимая, что Длинноголовый ждет ее мнения, она пыталась найти что-нибудь успокаивающее. И обнаружила, что ей нечего сказать. Поспешно уходя от него, она пробормотала:
- Ты должен делать, как приказывает Бид.
Рейна шла к конюшням и не оглядывалась назад. У нее не было никакого желания увидеть на лице главного хранителя разочарование.
Молодой конюший, с которым она говорила в свое прошлое посещение конюшни, помог ей оседлать Милашку. Рейна спросила его имя и узнала, что это Даггин Лай. Он был добр с гнедой кобылой, говорил с ней, ласково щелкая языком, когда затягивал подпругу на брюхе. Она была довольна, что сегодня он здесь был, потому что Милашка чувствовала - с хозяйкой что-то не то - и упрямилась. Присутствие Даггина, казалось, ее успокоило, и она ни капли не сопротивлялась.
- Я прошелся этим утром тропкой у ручья, - сказал Даггин Рейне, убеждаясь, что узда легла правильно. - Если нужна хорошая прогулка, лучше ничего не найти. Старый лес искрится от льда.
Она молча забрала у него поводья. Парнишка, наверное, большую часть дня провел наедине с лошадьми и рвался поговорить. Откуда ему было знать, что "Старый лес" было не тем местом, о котором она любила слышать? Она себя пересилила:
- Думаю, вместо него я отправлюсь на север.
Даггин Лай, которому должно было быть все шестнадцать, и в доказательство чему имел угри, взглянул на нее даже мудро:
- Когда вам нужно прочистить мозги, север лучше всего.
Рейна вывела Милашку на двор, села верхом и проехала рысью вокруг построек. Она чувствовала запах свиней из хлева и липкую сладость, идущую от коровника, где доили коров. Милашка ступала по замерзшим коровьим лепешкам и клокам сена в снегу. Она была рада оказаться снаружи, и тянула голову вверх, но уши оставались повернутыми к всаднице.
Решив, что пока ни о чем думать не будет, Рейна пустила Милашку легким галопом. Они уже миновали надворные постройки и без проблем обнаружили тропу на север. Из снега торчком выглядывало несколько обломков прежней стены, и Милашка, казалось, жаждала их перескочить, так что Рейна положилась на лошадь. К тому же на свежем воздухе, давно не сидевшая в седле, Рейна начала чувствовать себя лучше. Толчки бодрили, и она прочувствовала свой позвоночник от копчика до шеи. Из легких выбросило весь старый воздух, и взамен ей пришлось наполнить их новым, свежим. Вот что было ей нужно! Слишком долго внутри дома, слишком много слухов, слишком много призывов высказаться рвали в клочья то немногое, что от нее осталось. Когда управление кланом утомляло Дагро, он просто пропадал. Мужчина мог сделать так, пойти охотиться и убедить всех и каждого, что это стоящее дело, и вернуться обновленным. В сезон длинных зимних охот он мог отсутствовать неделями. Он делил бы палатку со старым Метом Ганло, мужем Меррит, и они вдвоем днем охотились бы, а каждый вечер напивались бы, как ослы. Там были бы глупые шутки -- штаны окунут в озеро и заморозят, ровные стрелы поменяют на ехидно пропаренные и изогнутые -- зато там бы всерьез говорили про лучший способ провялить мясо, и кто-нибудь всегда в конце-концов терялся в лесу, инициируя своего рода героические поиски со спасением, хвастаться которыми можно было бы несколько дней.