- Он мой.
- Да, - согласился Далхаузи, встав на колени, чтобы завернуть свой меч в войлочную муфту. - Я никогда не говорил другого.
Казалось, было в этих словах что-то, чего Брим понять не мог. Для человека, забирающего среди бела дня чужое оружие, Далхаузи выглядел в высшей степени невозмутимо.
- Иди, - сказал он.
Брим рассматривал варианты. Ни один хорошим не казался. На тренировке он сильно вспотел и получил столько ударов по голове, что едва ли был уверен в своей способности разумно мыслить. Он знал, что не стоит вступать в борьбу с мастером боя, пока не будешь вполне уверен, что сможешь его одолеть. Кроме того, нужно было учитывать Милларда Флага. Старший молочник ждал его в коровнике, и после вчерашнего разноса Брим посчитал, что опаздывать не стоит.
Когда он повернулся, чтобы уйти, Далхаузи добавил:
- Держаться на ногах ты стал лучше, но тебе следует поработать над блокировкой. Завтра пройдешь пятьдесят циклов.
Брим кивнул. Циклом назывался тренировочный комплекс, в котором нужно пройти полный круг, вращая мечом в разных направлениях. Пятьдесят циклов займет порядочно времени.
Пол Бэрмиш вошел в Маслобойный зал, когда Брим выходил из него. Седой воин в татуировках доставал меч в предвкушении схватки. Они с Далхаузи частенько проводили спарринги, поддерживая свою форму, и обычно собиралась небольшая толпа, чтобы посмотреть, как они отрабатывают приемы и связки.
- Привет, Кормак, - проходя мимо, поздоровался он.
Брим с признательностью кивнул и направился по лестнице вниз. Кормак. Он уже привыкал к этому имени, и оно больше не заставало его врасплох. Брим Кормак, сын Мэба -- его знали здесь именно так. В доме довольно многие знали, что он брат Робби Дан Дхуна, но кроме нескольких горничных, которые его этим дразнили, и Натэниэла Шейрака, помощника ведуна, который, похоже, считал, что это дает Бриму несправедливое преимущество, никто никогда об этом не упоминал. Мэб Кормак был известен и пользовался уважением как превосходный мечник, и как раз его-то имя и называли, когда толковали о родне Брима. Это было непривычно, но и приятно. В Дхуне его то и дело сравнивали с Робби: кожу считали слишком темной, плечи слишком узкими, а рост недостаточным. Каждый раз, когда его представляли кому-то как брата Робби, он видел в чужих глазах разочарование. В Молочном он был просто еще одним новиком, от которого ждали, что он будет часами работать, держаться от неприятностей подальше и не отставать на тренировках с оружием.
Появилось еще кое-что, чего Брим не ожидал: повседневное приятие. После того, как на берегах Молочной он произнес Первую Клятву, Враэна Молочный Камень, в рубашке с подолом, плывущим по воде, сказала ему: "Теперь на год ты кланник Молочного". Брим только сейчас начинал понимать всю силу этих слов.
Спустившись на первый этаж, Брим решил не соблазняться приманками кухни, и вместо нее направился к главному входу. Вчера Миллард Флаг поймал его заливающим свежее молоко в чан, который не был выдержан в кипятке сколько следовало. Карой за столь грубое нарушение законов коровника было то, что старший молочник любил называть "приятным дежурством". Оно представляло собой в основном работу вилами, и от человека потом так мерзко пахло, что ему после этого следовало чиститься, валяясь в снегу. Кроме того, на переработке молока обычно ему перепадала еда. Сыр, творог, йогурт - в большинстве случаев что-то молочное выпросить было можно.
За ночь на пару дюймов нападал снег, и Очумелый Енох с Пчелкой Визом привычно дежурили с лопатами, расчищая от снега передний двор. Енох ему помахал, и Брим собирался расспросить новика о странном поступке Далхаузи с мечом, но решил, что не успевает это сделать.
Подняв от холода плечи, он помчался вниз по ступеням Молочного дома. Прямо перед ним паромщик перевозил через реку человека с конем. Шкура гнедого лоснилась так, что казалась покрытой лаком. Его владелец, который стоя разговаривал с паромщиком, пока тот наматывал канат, был в длинном пальто пшеничного цвета для верховой езды, перехваченном по поясу ремнем. В руке он держал что-то темное; это могли быть перчатки или небольшой сверток. В то время как Брим его разглядывал, незнакомец посмотрел на него. Это казалось намеренным поступком, словно незнакомец знал, что Брим там был, но медлил взглянуть на него, пока он не приготовился. У него были желто-зеленые глаза.
Брим развернулся. Вдоль Молочной тянул резкий восточный ветер, и это заставило его задрожать. Коровники и сыроварня были расположены на задах круглого дома, поэтому, чтобы сохранить остатки тепла, он перешел на бег. До полудня было еще два часа, а солнце было маленьким и бледным, как костяная фишка.