Размышляя о Чеде, Эффи почувствовала себя лучше. Не то чтобы она перестала бояться, разумеется, нет. Просто... меньше тревожилась.
Эффи был интересен Чед. Он узнавал о мире тем же путем,что и она. Полученное тем же самым способом, но другое знание. Та же водяная крыса. Все, что было нужно, это ткнуть Чеда в пухлое плечо и спросить - мальчик или девочка? - и Чед скажет, какого она пола. Мог рассказать ей и что-нибудь еще. Например, та крыса охотилась, спасалась бегством или просто решила освежиться. Он прекрасно находил под камнями зазимовавших черепах и саламандр, хотя почему-то с рыбой ему везло меньше. Он всегда замечал существ на берегу раньше нее - бобра среди веток, олененка за деревьями, цаплю, неподвижно стоящую в камышах.
- Вот там медвежонок, - небрежно говорил он, махнув рукой в сторону одного из берегов. Эффи оставила попытки доказать, что он ошибается, потому что даже если животное не показывалось из своего укрытия, они оба знали, что оно там было.
- Как ты узнал? - не единожды допытывалась у него Эффи.
Чед пожимал плечами так, что его шея полностью уходила в плечи.
- Незнай, - сказал он ей только сегодня утром, когда они стояли в растаявшем прудике по щиколотку в воде, ища фей-креветок. - Когда я был твоего возраста, я считал, что каждый знает, когда рядом есть животные.
Твоего возраста. Она изобразила некоторое неудовольствие по поводу столь конкретного замечания, но ответ Чеда был странно убедительным. Знаешь то, что знаешь. Именно так Эффи всегда ощущала свой амулет - когда он был там, на шее, она просто имела представление о самом важном. В этом не было ничего особенного. Без фокусов-покусов и танцев с бубнами. В нем было знание, и она могла использовать его тогда, когда только этого хотела. Это было как обнаруживать вдалеке что-то туманное - можно остановиться, взглянуть и сосредоточиться на предмете, а можно просто пройти мимо.
Эффи вытянула руку через борт и позволила ладони коснуться черной маслянистой воды. Она надеялась, что это не трясина. Яйцезубый был в этом весьма обстоятелен: если это болото, а не речная вода, их с Чедом ему скормят.
Раздраженная своей продолжающейся дрожью, она попробовала переключиться на что-то другое. Она попыталась понять, кем и чем она была без своего амулета. Эффи Севранс, дочь Тема и Мег, сестра Дрея и Райфа, носительница каменного амулета из Черного Града - таковы были ее имена и звания. Тем и Мег умерли. Дрей, возможно, тоже. Она сомневалась, что увидит Черный Град хотя бы даже через долгое время - Серый клан находился прямо в противоположной от Черного Града стороне и, возможно, на расстоянии тысячи лиг. В довершение всего ее амулет проглотила щука. Сейчас она была просто Эффи, сестра Райфа, носительницей без амулета, даже без шнурка, на котором он висел. Значило ли это, что ее познания пропали? Она не знала. Несколько дней ей казалось, что так и было.
И были дни - вот как сегодня - когда в посередине грудины что-то покалывало, как раз там, где должен был находиться ее амулет.
Это случилось тогда, когда они с Чедом ели фей-креветок. Те были крохотульками, плавающими в ледяной воде вверх-вниз. Чед сказал, что их надо есть целиком и сырыми, и так они и сделали. Вкус был как у рыбьих плавников, которые, как знала Эффи, в пищу не шли. Чед с этим не согласился и совершенно серьезно заявил, что на вкус они как рыбьи глаза. Костлявые рыбьи глаза. Это заставило обоих рассмеяться. И как раз тогда в груди у нее возникло необычное ощущение. Как будто ее в грудь ткнули пальцем. Не в смехе было дело. Только не сегодня.
Креветок после этого она больше не ела, и пошла посидеть у лодки в одиночестве. Какие-то остатки креветочных панцирей застряли у нее в горле. Теперь к ним добавились и слова Яйцезубого:
"Вешают камень на грудь и топят".
Дух, тень ее амулета, так решила она назвать это ощущение в груди. Тень амулета волновалась и предупреждала ее про сегодняшний день.
И про ночь. Эффи прихлопнула черную мушку, облюбовавшую место на ее запястье. Накрытый колпаком фонарь, закрепленный на носу лодки, создавал жутковатое пятно света. Ей захотелось грести. Делать что-нибудь нужное, утомиться и устать, чтобы отвлечься от мыслей, если это имело какой-то смысл. Хотя Уокер со своим папашей отталкивались от дна, стоя в лодке и используя для передвижения длинные шесты. Река была слишком мелкой, чтобы грести, да и вообще едва ли это было рекой.