Не с таким ли чувством отправляются на войну вожди, превосходя противника числом и оружием? Без воодушевления, только с чувством, которое находится где-то между превосходством и неуважением? Не это ли испытывал Бид, когда поджидал Анвин, чтобы убить?
Нет. Рейна встряхнула головой и скользнула к Биду. Потому что я до сих пор в ярости.
Анвин Птаха была лучшим членом клана Черный Град, его крепким, надежным сердцем. Защитницей тринадцатилетней девчушки, только что приехавшей из Дрегга. Девочка, можешь оставаться у меня на кухне, и хватит об этом болтать. Это были первые слова Анвин, сказанные ей. Начало продолжавшейся более двадцати лет дружбы, которая была самой запутанной и самой долгой привязанностью в жизни Рейны.
Я подвела тебя, Анни. Моя родная. Моя любимая.
Плачут ли волки, когда убивают? Рейна так не считала. Заставила себя не мигать, и глаза остались сухими. Ее ждало дело, и она приготовилась его выполнить.
Утверждая власть.
Становясь Градским Волком.
Оставляя прежнюю Рейну позади.
Когда она была готова, то свободной рукой подняла кувшин с водой и вылила его содержимое на лицо Биду. Его глаза распахнулись, а голова дернулась вверх. Затем стремительно одно за другим произошло несколько событий. Он узнал человека, стоящего над ним на коленях, моментально понял ее намерения, почувствовал лезвие девичьего заступника, входящего в его горло, рванулся плечами вверх, не в силах победить инстинкт - стремление встать прямо перед опасностью - ощутил, как лезвие идет глубже, в панике закашлял, замахнулся своим огромным правым кулаком молотобойца на Рейну. Она получила скользящий удар по нижней челюсти. Ее зубы были крепко сжаты, и толчок передался черепу. Голова пошла вбок и назад, а шейные позвонки хрустнули. В глазах зарябило, как от камня, упавшего в воду. Но рукоять ножа она держала твердо.
Бид видел, как она его убивала.
В мужском горле были жесткие сухожилия и трубки с плотными стенками, и Рейне довелось увидеть, как их рассекает нож. Кровь толчками выплескивалась из рваного отверстия, заливая ей руку. Она была теплой, как вода в ванне. Бид терял силы. Он еще молотил руками и предплечьями, но плечи оторвать от матраса уже не мог. Его зубы обнажились. Удивление и паника ушли из глаз. Веки дрогнули, готовясь закрыться.
Поднявшись выше, Рейна налегла сильнее.
- Смотри на меня, - прошептала она. - Ты слишком долго выжидал, скарпиец. Стоило убить меня в тот же день, когда ты убил Анвин. Тебе стоило следить за своей спиной. Градский Волк вернулся, а ты даже не знал об этом.
Потом она говорила еще много разного, темные слова, которые выплескивались из нее, как яд, слова, которые сидели в ее теле в ловушке с того самого дня в Старом лесу, когда она была изнасилована своим приемным сыном. Мейсом Черным Градом. Она говорила и резала, в то время как кровь скатывалась на пол и собиралась у ее колен, а свет лампы за дверью вспыхивал и гас. Мейс, называла она умирающего. Мейс. Мейс. Мейс.
Когда его сердце начало давать перебои, она потянулась за спину и вытащила из-за пояса серебряный церемониальный нож Дагро. Может быть, она будет проклята навеки за то, что произошло дальше, потому что она взяла нож двумя руками и ударила Станнига в самое сердце. Она улыбалась.
Поднявшись, она там его и оставила - тело в покоях вождя, с ножом вождя, торчащим из груди. Она чувствовала себя бешеной и полной сил.
Освобожденной.
У нее было дело, и она его сделала. Иеронимус Бак, оброчный рудокоп, когда-то рассказывал ей, как они в шахте вскрывали пласты. "Разводим небольшой костер. Нагреваем поверхность скалы так, что она чуть ли не светится. Затем закачиваем воды из Медянки. Вода попадает на скалу, и - мать моя женщина - та разлетается напрочь. Я видел, как в один заход снесло тридцать футов.
Кровь Рейна стерла с рук, когда шла через круглый дом. Этой ночью она развела огонь под Скарпом.
Глава 42. Темная луна
- Каль Гоура, - сообщил Лан Звездопад, когда они проехали последний участок гати, проложенной через затопленные поля коричнево-черной осоки, карликовых елей и расколотого льда. - Крепость Крушения. Остались одни руины. Здесь хорошая вода. Мы остановимся на ночь.
Аш посмотрела вперед, где среди болотистой тундры поднимался одинокий мыс. Темно-серый известняк утесов, глубоко рассеченный бегущей водой и раскрошенный корнями деревьев, вел на плато, которое на первый взгляд, казалось, полностью заросло кедрами и серебристыми соснами. Когда ее взгляд прошелся по гребню, она заметила непрерывный каменный защитный вал, частично скрытый кронами деревьев. Крепостная стена казалась немного выпуклой, с юго-западной стороны она была гладкой, без амбразур, бойниц или каких-либо зубцов наверху. Три башни, все разбитые и обвалившиеся, чуть возвышались над фортом. У самой высокой не было наружной стены, и Аш видела на месте внутренних покоев квадраты мрака. В углах отливал синевой смерзшийся снег.