Когда Адди закончил, лицо его было зеленым.
- Тебе стоило бы увидеть весь этот бардак, - сказал он. - На спине полдюжины ранок, из которых сочится кровь, кожа содрана, и что-то чернеет. - Его передернуло. - Нам лучше поторопиться.
Пока Адди укладывал на хранение куски мяса - без особого смысла, не иначе, чтобы оказать уважение убитому оленю, ведь никто из них не ждал, что они снова сюда вернутся - Райф сворачивал лагерь.
Вчера они не теряли времени зря, и теперь глубоко забрались в кедровые леса, раскинувшиеся к северо-западу от стоянки порубежников. После того, как Райф подстрелил оленя, Адди попытался найти для устройства стоянки в лесу хоть какую-нибудь прогалину, но вместо этого был вынужден объявить привал в щели между стволами упавших деревьев. Древний упавший кедр, обещал для костра выдержанные сухие дрова и жаркое пламя, чтобы поджарить мясо и приготовить чай. Когда Райф забрасывал угли снегом, они еще горели.
Ему хотелось, чтобы Адди оставил при себе свое мнение по поводу его спины. Каждое сделанное им движение заставляло его ощущать уродливость - стянутость кожи там, где стоял пластырь, эти вздутия, эти ранки. Эти зубы. Прошлой ночью он спал на спине, а когда поднялся, на одеяло свалились две раздувшиеся пиявки. Они были скользкими от его крови.
- Вот, - удивив Райфа, сказал Адди. - Ешь.
Райф взял кубик мерзлой печенки и раздавил во рту. Он посасывал его в то время, когда они прокладывали путь на север среди кедров высотой со сторожевые башни. Его не слишком радовала забота Адди, но он ее оценил. Кровь, чтобы восполнить кровь.
Встающее солнце было пронзительно ярким, подсвечивая отдельные блестки льда, плавающие в воздухе, и обнаруживало красно-фиолетовые тона, которые отбрасывала на снег темная зелень кедров. Снег с себя деревья уже сбросили, и теперь вокруг стволов лежали канавки с застывшей водой. Если холода продолжатся, деревья погибнут. Внезапные морозы после оттепелей легко разрывают сосны надвое.
Райф и Адди, когда шли по подъему вверх, не разговаривали, что Райфа вполне устраивало. Ему было над чем поразмыслить. В лесу единственной звучащей птицей был дятел, и стукоток по древесной коре укорачивал и обрывал его мысли.
Красный Лед. Долина Холодных Туманов. Миш'ал Нидж. Место, куда он направлялся, имело много имен. Севернее, сказал порубежник. Можно подумать, что такой подсказки хватило бы. Томас Аргола оказался еще бесполезнее. "Озеро Красного Льда существует на границе четырех миров, и чтобы достичь его, нужно находиться во всех четырех мирах одновременно". Райф посчитал эти слова настолько расплывчатыми и напыщенными, что с тех пор про них почти не вспоминал. Они показались ему еще одной уверткой Арголы.
Но сейчас он вернулся к ним снова. И чужеземец, и порубежник упоминали границы. Флолисс говорил, что Красный Лед лежит на границе сулльских и бладдийских земель. Суллы и кланники -- это два разных отдельных мира.
Может ли Глушь считаться третьим?
Райф нагнул голову, чтобы не наткнуться на низко склонившийся изогнутый кедр. По привычке он взглянул на Адди, чтобы убедиться, что у маленького горца все в порядке. Взгляд Адди был направлен вперед на дорогу, читая следы между деревьев, просматривая все возможные пути.
Возможно, место, где встречались Бладд, Облачные Земли и Глушь, существовало? Адди говорил, что граница Бладда проходила, несомненно, здесь, на северо-востоке; а Райф собственноручно был знаком с тем, насколько неуловимыми могли быть пределы Великой Глуши. Не могли ли они здесь сдвигаться на юг? Это бы объясняло, почему озеро трудно обнаружить. Если какая-то его часть находилась в Глуши, то совсем неудивительно, что бладдийцы могли мимо него ездить. Если нет, была вероятность, что их никогда тут не увидят.
Ощутив, как одна из пиявок зашевелилась у него на спине, Райф вздрогнул и выплюнул измусоленные остатки печенки. Под орлийским плащом у него были в два слоя надеты кожаные рубахи порубежников, и ни одна из них не заправлена под ремень. Так что когда насосавшиеся пиявки отцеплялись, они в итоге падали наземь, а не собирались вокруг его талии. Как вчера. Это была, похоже, самая удивительная мудрость, которую он когда-либо встречал.
Понимая, что мысли о пиявках не доставят ему удовольствия, Райф вернулся к думам о Красном Льде. Если допустить, что слова Томаса Арголы верны, то должна существовать и четвертая граница. Суллы. Бладд. Глушь. Что было четвертым? Что-то, что он упускал? Облачные Земли простирались от Дробящихся Полей до Моря Душ, в них жили порубежники. Имело ли это какое-нибудь значение? Не вступала ли в игру граница с Порубежьем?