И непонятно, на какую глубину уходит лед. Он никогда не найдет меч, если не знает точно, где тот лежит.
Волей-неволей ему приходилось считаться с обширным туманным барьером. Если он пойдет к нему, на каком расстоянии Глушь вцепится в него и не отпустит? Он уже бывал в Глуши раньше, и наверняка вынес оттуда одно: там невозможно понять, когда наступает точка невозврата. Этот путь был как смерть. Так же близко и так же непредсказуемо.
Ощущая, как боль мягко отдает в плечо, Райф двинулся через Красный Лед. Он пристально осмотрел запад, затем восток, и задал себе вопрос: не было ли проще всего найти точный центр озера? Четыре мира встречаются посередине. Мысль неплохая, но чутье ему подсказывало, что это неверно. В игре принимала участие Глушь. Даже если половина озера относилась к бладдийской земле, а вторая половина -- к сулльской, это было еще не все.
В чем он ошибался? Что было четвертым миром?
В чистом небе над долиной всходила луна, тонкий серебряный серп, окруженный голубоватым сиянием. Стало слишком темно, чтобы различать особенности туч, и было непривычно видеть звезды только над головой. Молнии и отдаленные раскаты грома оставались единственным признаком того, что над северными лесами по-прежнему резвилась буря.
Райф прошелся по всему, что ему когда-либо рассказывали о мече по имени Утрата и Красном Льде. Вышло немного. Садалак у Ледовых Ловцов был первым, кто упомянул меч, хотя и без имени. Не думал, что тебе нужен меч, чтобы стать настоящим воином? Эти слова он произнес, когда он вручал Райфу клинок Клятвопреступника. Он не говорил, где будет найден другой, лучший клинок. Таллал у братьев агнца также знал о мече. Красный Лед был для них священным местом - затопленное поле битвы, где лежали во льду тысячи их мертвецов.
Райф вздрогнул. Присев на корточки, он положил руки в перчатках на лед и поскреб поверхность. Он подумал, что, если тереть достаточно интенсивно, это может растопить верхний слой льда и сделать его прозрачным. Озеро, впрочем, оказалось слишком холодным, и там, где он скреб его поверхность, она застывала белесыми полосками. Как же оно сохранялось застывшим так долго? Даже тут, на дальнем севере, бывает лето. Как уверял Флолисс, майджи его спрятали. Похоже, он был прав, и это место хранили какие-то древние чары.
Возможно, это было как-то связано с Глушью. Потому что она, протягивая к нему свои туманные щупальца, манила его назад.
Шагну слишком далеко - и пропаду. Шагну назад - и никогда не выполню свою клятву.
Может быть, он мог просто остаться здесь, сидя на корточках на льду.
Молния прострелила небо мощным разветвленным зигзагом. Райф поднялся. Когда ноги приняли вес тела, он испытал краткий миг потери ориентации. Но не головокружения, быстро сказал он себе. Вполне обычная вещь, когда быстро встаешь на ноги.
Пальцев на левой руке он больше не чувствовал.
Не обращая на это внимания, он заставил себя подумать о другом. Что удерживает Глушь на месте, спросил он себя. Почему стена тумана просто не обрушилась на все озеро? Он всегда учитывал один момент в изменчивой неопределенности Глуши, которая переполняла эту территорию, - то, что Глушь пределов не имеет и способна по своему желанию растягиваться и сжиматься. Тем не менее, она упирается в середину Красного Льда. Почему?
Когда он приблизился к центру озера, отзвук его шагов изменился. Теперь под ним была пустота. Шаги отдавались. Он импульсивно двинул по льду каблуком. Это походило на удар ногой по стене.
"Чтобы пробиться к нему, тебе нужно находиться во всех четырех мирах одновременно". - Слова Арголы сейчас звучали насмешкой.
Кланы. Суллы. Глушь. Что еще?
Сердце Райфа пропустило удар. Он ощутил это как миг удлиненного всасывания, как что-то жесткое, придвинувшееся к мягкому, затем начало следующего толчка. Он продолжил идти... потому что ничего другого не оставалось.
Тень стремилась к тени.
Четыре мира.
Глушь удерживалась на месте.
Райф взглянул под ноги. На миг ему показалось, что он видит подо льдом что-то светлое, похожее на голову. Возможно, это была одна из потерянных душ братьев агнца. Возможно, его собственное отражение. Не имело значения. Все равно лед не разбить.
Ему нужно найти у льда слабое место.