Адепт хмыкнул, но во взгляде его мелькнуло что-то вроде уважения. Он коротко поклонился и ушел в дом. Иши со спутниками не стали мешкать и вернулись во дворец еще до исхода ши Крысы. С принцем они встретились в одном из закрытых внутренних садов, куда не было доступа никому, кроме членов императорской семьи и немногих особо доверенных слуг. Иши мельком удивился, как быстро старый дворец смогли привести в надлежащий вид и обустроить: столица вернулась в земли Ин после более чем шестидесяти лет в землях других кланов, и почти заброшенные здания снова поражали великолепием. Традицию смены столицы каждые десять лет, чтобы без внимания не оставался ни один уголок Жэньго, заложил еще Первый император.
Вряд ли в столь позднее время кто-то взялся бы следить за принцем, однако Его Высочество оделся как мог неприметно и даже набросил длинный плащ с глубоким капюшоном. Он сидел на скамье молча и неподвижно, но порывисто поднялся навстречу, едва завидев Иши.
– Молодой господин Си! Все ли прошло благополучно?
– Его Высочеству нет нужды волноваться. – Иши с поклоном протянул мешочек. Принц схватил его, на миг соприкоснувшись пальцами с Иши – те ощутимо дрожали – и внезапно коротко склонил голову.
– Ваше Высочество!.. – Иши оторопел.
– Я не смел и надеяться на вашу помощь, молодой господин Си, – сказал принц Чэнь таким тоном, словно и не нарушил только что все правила приличия. – Я обещал оказать вам ответную услугу. Есть ли что-то, что я могу сделать для вас?
– Да, Ваше Высочество, – у Иши было достаточно времени обдумать просьбу, и он не колебался. – Несколько дней назад в городе было найдено тело заклинателя, по виду не принадлежащего ни к одному из кланов и убитого, согласно выводам судебного врача, с помощью шуангоу. Это редкое оружие, и в пределах столицы его можно встретить разве что у телохранителей императорской семьи и знатных сановников. Мое ведомство не может оставить столь загадочную смерть без внимания, и я прошу вас о содействии. Мне нужен перечень всех, у кого телохранители пользуются подобным оружием, а также заверенное вашей печатью разрешение допросить их от имени моего ведомства.
Принц выглядел изрядно удивленным, однако без колебаний кивнул:
– Я понял вас, молодой господин Си. Список и разрешение будут у вас завтра же. Могу ли рассчитывать на то, что итогами расследования вы поделитесь также и со мной?
– Непременно, Ваше Высочество.
«Пути назад нет», – напомнил себе Иши. Отступать уже поздно. Да он и не станет.
Глава 3. Старый сад оживает, темная ночь приносит вести
С тех пор как умерла мать, сад в доме Си изрядно зарос. Сначала братьям просто было не до того, потом Иши просиживал дни и ночи за книгами, а Сяньцзань пропадал в лавке. Ючжэня же к тому времени уже отдали на обучение в монастырь, и некогда тщательно отобранными и лелеемыми госпожой Мэн деревьями занимался лишь приходящий раз в пару месяцев садовник: подрезал чересчур разросшиеся кусты, убирал засохшую траву, осенью сгребал опавшие листья, зимой расчищал дорожки.
Одними из самых ярких детских воспоминаний Ючжэня были прогулки с матерью в саду весной: персик уже отцветал, и нежные лепестки ковром ложились на густую траву, на клумбах золотились поздние камелии, яблоня раскрывала первые робкие бутоны, и казалось, что сад окутан волшебной вуалью. Мать тоже любила вуали, за пределами дома вокруг нее всегда вились и колыхались полупрозрачные шарфы и накидки – маленький Ючжэнь даже долгое время считал, что его мама – садовая фея, которая выходит только днем, а ночью спит в чашечке цветка или в траве у каменной стены. Мама долго смеялась, когда об этом услышала, а потом рассказала сказку о Персиковой долине, где живут счастливые люди, не знающие войн и болезней[92]. «Будь я феей, А-Чжэнь, – говорила мама, – обязательно устроила бы в саду дверцу в эту чудесную долину, чтобы мы все могли жить там и никогда не расставаться».
Счастливы люди, не знающие своего будущего. Ючжэнь часто думал: будь у него пророческий дар, как у легендарных мудрецов, он бы сошел с ума или покончил с собой, не в силах отвести беду от семьи. Поссорился с отцом и покинул дом Шоуцзю, слег и вскоре скончался не переживший этого удара отец, а за ним – и мать, не перенесшая выпавших семье тягот, и Ючжэнь помнил отчетливее уже не ее руки и тихие колыбельные, не длинные отцовские усы, за которые было так весело дергать, не его раскатистый смех, а срывающийся юношеский голос Сяньцзаня, который, пересказав все известные сказки, придумывал новые, чтобы успокоить младшего брата и хоть как-то отвлечься от забот. Золотистую дымку цветения в саду вытеснили золотистые отблески лампы, при свете которой готовился к экзаменам Иши, а Ючжэнь, пугаясь темноты и тишины, – Сяньцзань часто ночевал в лавке и не мог сам уложить его спать, – приходил к нему в учебную комнату, сворачивался клубочком на циновке и засыпал под шелест свитков и книжных страниц или под звуки голоса саньгэ, который шепотом заучивал отрывки из трактатов и стихи. А потом уже были деревянные стены монастыря Тяньбаожэнь; расписанные сценами из древних книг ширмы и зеленые рощи надвинулись, обняли теплом и тишиной, прижались к сердцу голосами птиц и шелком травы, заставив прежнюю жизнь осыпаться персиковыми лепестками, испариться каплями росы.
92
Отсылка к легенде об Улинской Персиковой долине. В легенде рассказывается о рыбаке, случайно попавшем в сказочную долину, заросшую персиковыми деревьями и заселенную людьми, оторванными от остального мира. Они жили блаженной жизнью, не зная, что делается на свете. Вернувшись на родину, рыбак рассказал обо всем виденном своему правителю. Тот отправил людей на поиски сказочной страны. Но во второй раз рыбак уже не смог отыскать Улинский источник.