Кости усадили за стол, принесли еду — картошку со свининой. Его семья переселялась сюда из вирумааских лесов. Он купил в имении Соо «шестидневный» хутор.[1] И теперь они вели с отцом речь о покупке и о том, что она сулила в будущем. Кости был настроен радужно, бодро. Он жил в вирумааских лесах, а здесь и подавно проживет. Ведь там, в лесах, если его кто и навещал, так только медведи и лоси, некому было продать даже каплю молока или кусок мяса.
— У вас тут по крайней мере светло вечером. Вон какую лампу повесили. А мы в Вирумаа все еще при коптилке сидим, ни тебе почитать, ни делом заняться. Нет, мы с той жизнью покончили. По нынешним временам человеку так жить нельзя.
— Как же вы решили со стариками, их тоже будете перевозить? — поинтересовалась хозяйка.
Вопрос этот был деликатный, обсуждавшийся уже много раз. Жена Кости не хотела и слушать о том, чтобы оставить родителей. Вдруг захворают, кто им тогда поможет?
Старики колебались. Он был лесником в Вирумаа, привык к лесу, любил его. С одной стороны, они и хотели бы переехать поближе к обеим дочерям. Дом — развалюшка, участок заболочен, усеян камнями. Но трудно привыкать на старости лет на новом месте. Соглашался с этим и Кости.
— Плохо ли им? Они уже старики, много ли им надо, да и мы не бог весть как далеко будем, — рассуждал он вслух.
Разговор кончился на том, что лучше не откладывать, по санному пути все перевезти и стариков тоже.
Дядя Кости поблагодарил за ужин и заторопился, чтобы засветло еще добраться до дому. Лошадь успела немного отдохнуть и, хотя дорога была занесена, шагала бойко. Через какой-нибудь час они были дома. Хозяин не стал сгружать дрова, а выпряг лошадь и, поставив на конюшню, дал ей корму. Сам же пошел в дом, где хозяйка уже ждала его с горячим ужином.
Когда Кости рассказал ясене, что по дороге заезжал к мельнику Тынису, она первым делом спросила, как там относятся к переезду стариков и не могут ли они на время взять к себе хотя бы отца. Затем, помолчав немного, добавила:
— Мать будет у нас, за детьми приглядит, и то нам помощь.
Кости сказал, что, пожалуй, так действительно будет лучше, и на мельнице с этим вроде тоже согласны. Потом жена сообщила, что днем к ним заходила Лээна Кару, из ближней деревни. Болтала часа два обо всем на свете, да только ничего дельного не сказала. Одно она поняла из ее слов, что бедняков здесь много и они с радостью наймутся работать, особенно по весне, а на постройку — так хоть сейчас. У них, сказала Лээна, старик в имении батраком работает, а дома два сына. Сассь, почитай, ничего не делает, валяется целыми днями на кровати, как колода, ругается и проклинает все на свете. Руут тоже без работы и готов идти батраком в любую усадьбу. А мужик сильный, молодой, неглупый.
— Что ж, поглядим, — заметил хозяин, — дел у нас по горло и во дворе, и в поле. Всюду руки нужны, а много ли мы с тобой вдвоем наработаем.
— Да, трудов и хлопот не оберешься, — вздохнула жена и добавила: — В хлев войти страшно, того и гляди придавит, и за скотину боязно. Впрочем, и жилой дом не лучше, ветер во все щели задувает, бревна трухлявые, пальцем можно проткнуть. Сглупили мы, купив этот хутор.
С этим утверждением Кости не мог согласиться; оно задевало его, ставило под сомнение его способности и смекалку.
— Нечего зря причитать, сама знаешь, сколько мы за него отдали, К тому же наличными потребовали самую малость, а остальное поверили в долг. И ежели бог даст жизни и здоровья, с этим долгом развяжемся в самое ближайшее время. Город недалеко. Дорога туда неплохая, круглый год можно возить на базар продукты. Земля, конечно, тут неважная, но, с другой стороны, отдохнувшая — залежь, поначалу даст урожай, а потом надо будет канавы прорыть, кустарник выкорчевать, лишнюю воду отвести. Здесь, сама видишь, плитняк неглубоко лежит, а за домом так и вовсе на поверхность выходит. Некуда воде деваться, вот наверху и остается, даже за лето не просыхает. Очистим канавы, осушим землю, тогда и урожаи будут. Помолчав, он продолжал:
— Только вот ходят слухи, будто скоро война начнется, будто Россия с Германией сцепились. Кто его знает, много ли в этом правды. И как все обернется в будущем, никто сейчас не скажет, да и не по уму это нам. Одно ясно, земля в такие времена всегда выгодна, цены на продукты кругом растут. Так что и с этой стороны мы с покупкой хутора не промахнулись. Ежели здоровье не подведет, мы с тобой еще заживем. Глядишь, еще в сооские бароны вылезем, как дед порой шутит. Имение-то, я посмотрел, в упадок приходит, нет там настоящего хозяина. Сам помещик где-то в России, а здесь у него управляющий и писарь, а те только и глядят, как бы все растащить, до остального им и дела нет. Кругом, сама говоришь, голодранцев много, без работы и без хлеба сидят…
1
Так назывались земли, отобранные помещиками после реформы 1861 года из общинных земель крестьян для расселения своих батраков или для продажи.