Остров с обеих сторон окружали скалы. С помощью веревки Кроули соорудил петлю и написал основной лозунг своей новой религии — «ТВОРИ, ЧТО ТЫ ЖЕЛАЕШЬ, ДА БУДЕТ ТО ЗАКОНОМ» — на каждой скале острова достаточно крупными буквами, чтобы их могли прочитать пассажиры и команды проходящих мимо кораблей и лодок. Местные фермеры, казалось, тоже каким‑то образом вдохновились этой активностью. На них произвело впечатление само появление Кроули — его голова была обрита, за исключением одной пряди надо лбом, оставленной в честь фаллоса, на пальцах он носил странные кольца, особенно примечательным было одно, с огромной звездой‑сапфиром — и его практика сидеть неподвижно в течение очень долгого времени. Эти фермеры, верившие, что Кроули — странный святой человек, или даже безобидный сумасшедший, регулярно приносили ему съестное — яйца, сахарную кукурузу и молоко. Эти подношения также пополнялись Родди Майнор, которая время от времени приезжала на остров на выходные и привозила с собой провизию.
Кроули вернулся в Нью‑Йорк 9 сентября, загорелый, похудевший, весьма окрепший и с адекватным чувством юмора. Знакомые, не любившие Кроули, полагали, что его магическое уединение является свидетельством того, что он «совершенно безумен, как деревенщина». Сибрук, с другой стороны помнил, что Будда провел одиннадцать лет, спокойно сидя под деревом; уединение Кроули, решил он, «было безумным в век легковых автомобилей и аэропланов… но это было нечто». На следующий день после своего прибытия в Нью‑Йорк Кроули отправился на ланч с Сибруком в «Плаза Гриль»; Кроули компенсировал диетологические лишения, которыми мучился в течение своего уединения, заказав шикарные блюда — молодь, стейк под соусом тартар и сливочный торт — к которым полагалась сигара и брэнди Наполеон. Сибрук спросил его, чего он добился в своем уединении «помимо очищения толстой кишки и сбрасывания веса со своего брюха».
— Я обрел огромную силу, — сказал Кроули.
— Какого рода силу?
— Возможно, — ответил Кроули, — я смогу продемонстрировать тебе.
Двое мужчин медленно прогуливались вниз по Пятой Авеню, переполненной народом. «Через квартал, где будет поменьше народа, — сказал Кроули, — я покажу тебе».
Толпа впереди напротив публичной библиотеки была пореже и, когда они пересекали 42 улицу, Кроули слегка коснулся локтя Сибрука и приложил палец к его губам. Впереди них шагал высокий, преуспевающе выглядящий человек. Кроули, «тихий как кот», немедленно зашагал шаг в шаг позади этого человека. Кроули ритмично синхронизировал свои шаги с шагами человека впереди, и Сибрук заметил, что Кроули, обычно державший себя горделиво и имевший склонность ходить с важным, напыщенным видом, вжал плечи, наклонил голову немного вперед, подобно тому человеку, и начал ритмично размахивать руками в унисон с ним, произнося заклинание. Теперь имитация Кроули была настолько превосходна, «что он был подобен двигающейся тени или астральному призраку другого человека».
Когда они приблизились к концу квартала, Кроули, делая шаг вперед, позволил обоим своим коленям подкоситься, так что он споткнулся, удержавшись на корточках, и снова немедленно выпрямился, медленно и с довольным видом зашагав вперед. Человек, которого имитативно сопровождал Кроули, упал, «словно его ноги выбило из‑под него», и рухнул, растянувшись в неуклюжей позе на тротуаре. К счастью, он ничего себе не повредил. Собралась толпа, Кроули и Сибрук помогли тому человеку подняться на ноги. Он поблагодарил их и начал оглядываться в поисках банановой кожуры, на которой, как предполагал, он поскользнулся. Никакой банановой кожуры, естественно, не нашлось; человек затем осмотрел подошвы своих ботинок, и они оказались сухими. Окончательно сбитый с толку, он отряхнулся, подобрал шляпу, свалившуюся с его головы, поблагодарил еще раз Кроули и Сибрука за их помощь и продолжил свою прогулку.
Сибрук нашел весь этот инцидент довольно обескураживающим. Упавший человек никак не мог быть сообщником Кроули, потому что именно Сибрук предложил, чтобы они прогулялись по Пятой Авеню. Вероятное разрешение этой загадки, как он решил, было психологического свойства; человек подсознательно слышал звук шагов Кроули, совпадающих с его собственными, начал идентифицировать ритм Кроули со своим личным и, когда последний был жестоко нарушен, упал, потому что его подсознательный разум ожидал падения. Альтернативно, решил Сибрук, Кроули обладал сверхчеловеческими силами, генерировал и испускал сверхчувствительные импульсы.[99]
99
[99] Собственный отчет Сибрука об этом инциденте, вместе с историей о том, как он и Кроули однажды пытались поддерживать разговор друг с другом, лая как собаки, можно найти в его «Колдовстве» (Sphere, 1970)