Набрав в легкие как можно больше кислорода, я все-таки открыл дверь, и решительно переступил порог проклятой комнаты. И первое, что бросилось мне в глаза, когда я зашел – играющие тени. Как и обычно, здесь отсутствовало электричество. Промозглую комнату освещали только свечи. Они стояли в старом канделябре на фортепиано, за которым сидела Элиза. Она не шевелилась.
Я снова глубоко вздохнул и сделал свой второй шаг навстречу девушке. Страх остался в коридоре. Он растворился, когда я закрыл за собой дверь.
Глава №19
Когда я зашел в комнату, Элиза сидела за фортепиано. Она рассматривала клавиши и со стороны казалась обычной девушкой. Элиза ничем не отличалась от живых. Ее бледная кожа не светилась. Только синеватые губы сильно бросались в глаза.
Девушка была живым мертвецом. Раньше я не понимал сочетание прямо противоположных друг другу слов, но столкнувшись с таким феноменом в жизни, о многом стал думать иначе. Живой мертвец. Живой дух. Чистой воды оксюморон.
– Привет, – тихо сказал я. Былая уверенность покинула меня, и я снова начал напоминать изваяние. Только теперь не от страха, а от смущения. Я не знал, что сказать человеку, который жил больше двухсот лет. Представить, что передо мной сидит обычная девушка, простите, никак не получалось.
– Привет, – Элиза подняла взгляд на меня. В этот момент ее губ коснулась легкая улыбка. Девушка, кажется, обрадовалась моему появлению.
Я стал дышать глубже, надеясь, что Элиза не заметит мою панику. Не хватало еще, чтобы она почувствовала напряжение, которое схватило меня за горло и стало душить. Хотя не заметить этого было крайне трудно. Даже годовалый ребенок, посмотрев на меня в тот момент, сразу бы понял – с этим парнем не все хорошо.
«А вдруг она читает мои мысли?» – после таких размышлений я чуть не потерял сознание. Мне стало неуютно вдвойне. Я приказал себе: «Не думай! Только не думай о том, какая Элиза красивая и что с ней случилось два столетия назад!». Эффект от моей мантры стал обратным. Смотря на девушку, я только и делал, что думал о Джорджиане, Питере, Аласторе и бог еще знает о ком и о чем. Даже если не вспоминал события, которые узнал из книги, просто прокручивал имена людей, не чувствуя в себе самообладания прекратить это делать.
Но даже если Элиза умела читать мысли, она тактично ничего не замечала.
– Я тут встретил Рональда… – промямлил я. – Он сказал, что ты меня ждешь… и…
– То есть сам ты сюда приходить не хотел? – резко спросила девушка. В этот момент мне показалось, мои щеки стали гореть.
«Что? Меня снова одолел стресс? Пошла защитная реакция организма из-за внезапных вопросов?», – запаниковал я. Сразу представил себя в такой ситуации в колледже:
– Со ДжонгХен, где ваш отчет по практике?
– Извините, профессор, у меня стресс. Чувствуете, я становлюсь горячим? Мне срочно нужно идти, иначе я упаду в обморок. До скорого!
– Почему же, – я пожал плечами и опустил взгляд в пол как провинившийся студент. Пусть в моей голове крутились нелепые шутки, со стороны я не выглядел как стендап-комик.
А еще я поймал себя на мысли, что мне слишком тяжело смотреть Элизе в глаза. Глядя на нее, у меня холодело под лопатками. Я не мог пересилить себя и создать зрительный контакт с призраком.
– Ясно, – Элиза вновь опустила голову, рассматривая черно-белые клавиши фортепиано.
Повисло неловкое молчание. Я не знал, что еще можно сказать, а Элиза, по-видимому, просто не решалась заговорить первой. Даже если она и не умела читать мысли, явно была не глупа и сразу поняла, что я не знаю, как мне вести себя рядом с ней.
– Если тебе тяжело, то можешь уйти, – спустя какое-то время сказала девушка. Тон ее голоса казался таким же спокойным и тихим, как утро после грозы. – Я не обижусь, ДжонгХен.
После того, как она произнесла мое имя, клянусь матерью, я влюбился в нее еще больше. Дело в том, что я очень щепетильно отношусь к людям, которые называют меня по имени. Они вырастают в моих глазах. Они кажутся мне особенными, более культурными. Называя человека по имени, ты словно показываешь, как он дорог тебе. Существует куча обращений, вплоть до простого постукивания по плечу или, быть может, несуразного и некультурного «Эй». Но обращение по имени… Клянусь, для меня это что-то особенное.
– Нет, я не хочу уходить, – твердо ответил я и сел на излюбленный стул. – Я пришел сюда не для того, чтобы через пару минут молчания вернуться к себе в комнату и лечь спать.
Мне показалось, что после этих слов губ Элизы коснулась легкая улыбка. Подобная мимика с ее стороны придала мне еще больше уверенности. Я понял, что девушка тоже переживает и нервничает. Может мне показалось, но одинаковое психическое состояние нас начало как-то сближать. Это было почти то же самое, как писал Франц Кафка16 в своих дневниках: «Только люди, пораженные одним недугом, понимают друг друга». Я слегка перефразировал эту цитату, подгоняя ее под нашу ситуацию с Элизой. Она стала звучать так: «Только люди, переживающие по одной и той же причине, понимают друг друга». Может, это высказывание звучит не так красиво и точно, как у Кафки, но суть, думаю, понятна. После неловкого молчания мы все-таки заговорили с Элизой. Сначала ни о чем конкретном, а потом обо всем, что только приходило в наши прояснившиеся головы. Элиза оказалась замечательной, начитанной собеседницей. И она так же, как и Рональд, знала несколько языков, поэтому мы спокойно разговаривали на корейском. Я сразу вспомнил нашу первую встречу и свой шок, когда девушка обратилась ко мне на моем родном языке, и ухмыльнулся.
16
Франц Кафка (1883-1924) – немецкоязычный писатель, философ, широко признаваемый как одна из ключевых фигур литературы XX века. Главный герой приводит в пример цитату из дневниковых записей писателя.