И только там, вдали от мужа, скучая по нему, она поняла, насколько глупо было его подозревать в измене и что все это произошло лишь потому, что она не привыкла к такому вниманию своего мужа и в каждом его жесте искала какой-то подвох. А ведь это была просто любовь…
И каким потрясением для нее стало исчезновение Бориса. Вернувшись из Калины домой, она нашла Петра, родного брата Бориса, совершенно опустившимся и потерянным – Борис пропал. Или погиб? Как же долго она находилась в неведении, как страдала и как жалела, что уехала в Калину вместо того, чтобы провести эти медовые дни после свадьбы с мужем. Петр, видя ее страдания, уговорил поехать вместе с ним во Францию, где у него был дом и где с Женей начали происходить поистине фантастические события…[1] И так много всего произошло! Но, к счастью, все закончилось благополучно: вернулся Борис, дом стараниями Жени и помощницы Галины Петровны зажил своей прежней уютной жизнью, закончилось строительство примыкавшего к нему зимнего сада, и только Петр все никак не мог успокоиться и каждый день извинялся перед беременной Женей за свой «парижский косяк».
– Кто дома? – живо поинтересовалась Антонина, давно уже ставшая в этом доме своей. – Надо поговорить.
– Борис в Москве, у него процесс. Галина Петровна приготовила обед, и я ее отпустила. И только Петр все никак не может успокоиться и, поклявшись мне и, главное, себе, что никогда больше не станет использовать живых людей как материал для написания романа, пишет теперь новое произведение – какие-то свои автобиографические записки. Буду, говорит, описывать свою жизнь, чтобы никого уже не ранить. Он дома, работает в кабинете. Сегодня мне снова прислали букет.
– Очередное его извинение? – засмеялась Тоня.
– Ну да! Кофе?
– Я не против.
– Так что у тебя случилось?
– Сначала подарки, – и Тоня, войдя на кухню, принялась доставать из пакетов банки, свертки.
– Я поняла, это подарки из Калины! От Леночки? Я же вижу – земляничное варенье!
– Яблоки и много чего еще…
– Как у нее дела? Все в порядке?
– Да. Она счастлива со своим учителем… Они оба передают тебе огромный привет!
– Так, а это что?
Женя развернула большой сверток. Книга рецептов!
– Это «Чадейка», помнишь, я тебе говорила? Там ты найдешь прекрасные рецепты выпечки!
– Спасибо… – покраснела Женя, чувствуя, что и на этот раз очередная кулинарная книга, подаренная подругой, так и не будет востребована. Ведь все свободное время она теперь тратила в зимнем саду. – Обязательно что-нибудь испеку.
– Начни с самого, на мой взгляд, простого – с венецианского пирога!
– Да, конечно, как скажешь! Так что у тебя случилось?
И Женя, ловко минуя тему пирогов и выпечки в принципе, принялась хлопотать вокруг кофемашины.
– Тоня, я тебя знаю. Если ты ко мне приехала, да еще и без звонка, значит, была на эмоциях и тебе нужно выговориться. Слушаю тебя, моя дорогая!
Женя, высокая худенькая молодая женщина с уже округлившимся животиком, была в домашних широких брюках и тонком свитере. Тоня же, полненькая, розовощекая, нарядилась в красивое зеленое платье с вышивкой, как если бы собралась не к подружке на огонек, а, к примеру, в Москву в кафе или на праздничное мероприятие.
– Куда собралась, признавайся! – Женя окинула взглядом платье и жестом показала, что она в восхищении.
– Вот куда скажешь, туда и поедем. Ну не могу больше сидеть дома. Виктор с детьми, ты знаешь, во Владивостоке! Он так давно планировал эту поездку, что, когда объявили мобилизацию, напрягся весь… Но ты же знаешь, его по состоянию здоровья не взяли бы. Короче, он сам, я не знала, пошел в военкомат, чтобы удостовериться, что его не мобилизуют, и только после этого, успокоившись, взял билеты во Владик. Он сто лет не видел своих родителей, да и внуки уже давно выросли, а с бабушкой и дедушкой еще не знакомы. Короче, Витя уехал, а я осталась совсем одна дома. Я уж чего только не делала. Сначала сделала генеральную уборку, а потом, когда прибралась, решила, что неплохо было бы мне сделать ремонт…
– Тоня! Да просто бы отдыхала в свое удовольствие, и все!
– Я вчера целый вечер просматривала на Ютубе, как самостоятельно оштукатурить стену, покрасить… А что? Я бы смогла.