– Точно.
– Скажите, Бенуа, что вы думаете об С-24?
– О чем?
Поль постоял в нерешительности, потом вновь принялся мерить шагами аудиторию.
– Что вы знаете о наших работах? – спросил он.
– Ну что ж, вы получили отличную штуку – вы, Д армон и Жинесте. А именно – «меморил», который успешно применяется для лечения послетравматической амнезии.
– И больше ничего?
– Насколько мне известно, нет.
Поль снова остановился. Он был близок к отчаянию.
– Выходит,– произнес он,– говорим о лекарстве, которое активизирует память, и у нас о нем разные воспоминания? Вот здорово!
– Послушайте, старина,– мягко сказал Карлен,– не забывайте, что у вас было сильное переутомление.
– А ребенок, а собака?
– Что с ними?
– Они существуют! А не должны! Вы же сами не далее как вчера говорили мне, что спрашивали у Изабеллы, почему у нас нет детей! Не будете же вы теперь меня разубеждать!
Карлен смотрел на него с почти профессиональным вниманием.
– Да нет, Поль, буду. Я –даже признаюсь вам, что был готов услышать это от вас. Сегодня утром мне позвонила Изабелла. Так что мне известно о вашей амнезии. Но вы хотя бы для начала попробовали принять «меморил»?
– К черту «меморил»! Я очень хорошо помню ваши слова. Не понимаю, почему вы от них отказываетесь!
– Послушайте меня, Поль. У вас не только амнезия, потеря памяти о пяти последних годах вашей жизни, но и расстройство памяти. У вас появляются воображаемые воспоминания. Как, например, о некоем С-24…
– Но наш разговор состоялся позже моего так называемого обморока. Он за пределами затронутого периода.
– Ну и что? Расстройство памяти с не меньшим успехом может относиться и к совсем недавнему прошлому. Это всплеск, вызванный травмой, постепенно все придет в норму… Послушайте, Поль, сейчас вам самое время испытать на себе ваш «меморил»!
Поль повернулся к Карлену.
– Я уже начал сегодня утром,– сказал он.– Посмотрим, вернется ли память.
– Почему бы ему на вас не подействовать?
– Не знаю… Но хорошо бы он еще стер мнимые воспоминания!
– Этого он наверняка не сделает. Ими займется ваше подсознание: с противоречивыми воспоминаниями жить просто невозможно…
Поль направился было к двери, но остановился.
– А что, собственно, отличает подлинные воспоминания от мнимых? – не оборачиваясь, спросил он.
– Спросите у своих коллег, что они об этом думают. У них объективное видение ваших проблем. Посмотрите, с кем они согласятся: с вами или со мной.
Обернувшись, Поль устало покачал головой.
– Опыт наполовину проделан,– произнес он.– Он уже подтверждает вашу правоту.
Альбер встретил его с неописуемой радостью. Он явно не помнил о том, что Поль его забыл. Улыбнувшись, Поль погладил пса по голове. Что ни говори, а у него есть свои преимущества. К примеру, то, что он пес.
Гораздо более женственная в своем облегающем платье, Изабелла казалась Полю еще привлекательней. Он начинал привыкать к этому заботливому и исполненному материнских чувств созданию. Создание… гм, но оно действительно было Изабеллой. Он мог бы сохранить воспоминания о королеве красоты с показателем интеллекта 140 и оказаться лицом к лицу с безобразной уродиной, тупицей, полоумной. В таком положении все возможно. Поль решил, что ему невероятно повезло… если только он не сошел с ума.
Но тут из комнаты с воплями примчался Венсан. Он попытался по-альпинистски вскарабкаться по ноге Поля. Поль заставил себя обнять его.
– Не кричи так сильно,– сказала Изабелла.– Папа еще усталый.
Поль погладил Венсана по голове, как перед этим Альбера.
– Папа не усталый,– заверил он.– Он сегодня очень хорошо поработал. Все прекрасно.
У него появилось ощущение, что он изъясняется одними междометиями и звукоподражаниями, как какой-нибудь персонаж комикса.
Изабелла ушла на кухню. Поль настроил радиоприемник на «Франс-2». Послышался голос Жана Ноше. Поль тотчас повернул ручку настройки. Радио Люксембурга говорило о своих десяти миллионах слушателей. Он выключил приемник и развернул «Пари-Пресс».
Представители ФНО 2 встретились с Бен-Беллой в Онуа. В Ницце при облаве на оасовцев удалось поймать в сети немало боевиков. В Катанге на время встречи Чомбе с Адулой заключено перемирие.
Он крикнул Изабелле:
– Ты читала? В Париже минус восемь! Теперь мне понятно, почему я так продрог.
– Будем надеяться, что это ненадолго! – отозвалась Изабелла.
Он добавил:
– Ничего не скажешь, удачное время выбрала Жанин Шарра для самосожжения!
– Дело вкуса! – прокричала Изабелла.
– Да, но все-таки мне ее жалко… Впрочем, с ней, похоже, не случилось ничего серьезного…
– Я приготовлю тебе «джин-физз»!
– Что?
Но Изабелла уже входила в гостиную с подносом, на котором был бокал «джина-физз» и бокал «Александры».
– И что, мы будем это пить? – удивился Поль.
– Как обычно! – радостно воскликнула Изабелла. Поль посмотрел на нее с беспокойством. Она заметила его взгляд и, подбежав, устроилась у него на коленях.
– Я знаю,– сказала она,– за пять лет мы изрядно отравились этим зельем…
Об амнезии она говорить избегала. Но легче от этого не становилось. Поль решил взять быка за рога.
– Есть одна закавыка,– начал он.– Если самые свежие мои воспоминания – я имею в виду период до обморока –пятилетней давности, то я должен был бы поразиться всевозможным изменениям, которые показались бы мне внезапными…
– Например, тому, что я за два дня цостарела на пять лет? – мягко спросила Изабелла. Он оглядел ее с головы до ног.
– Ты-то как раз не приобрела ни одной морщины, ни единого килограмма.
– Но это потому, что я вечно остаюсь молодой! – с преувеличенной жизнерадостностью воскликнула она.– Молодой благодаря кремам и витаминам!
Поль некоторое время размышлял. Пример и впрямь был не совсем удачен. С двадцати пяти до тридцати лет женщина может почти не измениться. Но Карлен, Дармон, Мариетта – все они внешне тоже выглядели как прежде.
Была и другая закавыка:
– Как ты объяснишь, что я, напротив, хорошо помню некоторые другие события, относящиеся к этому отрезку прошлого?
– Какие же?
– Ну, например, запуск первого спутника Земли. Это было в пятьдесят седьмом году, а сейчас шестьдесят первый. А Венсан родился в пятьдесят шестом. Почему мне запомнились вещи, которые прямо меня не касаются, и стерлись из памяти те, что имеют непосредственное отношение к моей семье?
– Значит, это избирательная амнезия.
– Странная избирательность. Поль коснулся платья Изабеллы.
– И это,– сказал он.– Я помню тебя исключительно в джинсах. Это был твой вызов. Изабелла улыбнулась.
– Это практично… но не слишком элегантно…
– Беда в том, что еще вчера ты была в них в больнице и носила короткую стрижку.
Изабелла нахмурилась было, но быстро спохватилась, и лоб ее разгладился. Она улыбнулась.
– Джинсов в моем гардеробе больше нет. И волосы у меня – не грибы. Они не отрастают на двадцать сантиметров за день.
Обескураженный, он пожал плечами.
– Я знаю,– сказал он.– Карлен считает, что у меня расстройство памяти после травмы. Но почему мне вспоминается, что я видел тебя такой и после того, как очнулся?
– Твоя амнезия проявилась уже тогда. Ты увидел меня такой, какой, по твоим представлениям, я должна была быть… Какой я и в самом деле была пять лет тому назад…
Вздохнув, Поль обнял жену.
– Разумеется… Но ты понимаешь, что это значит? Это значит, что мой разум создает из реальности все, что ему вздумается. Это называется бредом.
Она тихонько отстранилась и встала.
– Нет. Не из реальности. Я не приходила к тебе в больницу. Мне запретил это Карлен.– Поскольку Поль ошеломленно молчал, она добавила: – Рано или поздно тебе надо было об этом узнать. Но в некотором смысле так даже лучше. Мое посещение приснилось тебе от начала и до конца. Должно быть, ты еще находился под воздействием транквилизатора…