14 сентября
Сегодня физ-ра. Люблю физ-ру. Я быстро бегаю и хорошо играю в футбол. Ну, это я так думал. Оказывается, они тут все как на подбор спортсмены, блин. И бегают быстрее, и в футбол играют, как Бэкхемы. После уроков меня оставляет тренер, беседует со мной на тему физической подготовки, предлагает записаться в секции. Мягко намекает, что если я этого не сделаю, то меня ждет неуд по его предмету. Киваю, а самому грустно как-то. Я тут самый отстойный ученик. Бреду в раздевалку. Никого уже нет. Я спокойно принял душ и уже застегивал пиджак, как услышал, что кто-то вошел. Обернулся. Незнакомый мне высокий парень. Скрестил руки на груди, чуть прищурившись оглядывает меня с ног до головы. И выдает:
— Лох.
— Что, прости? – я опешил от такой наглости.
Он лениво повторяет, сложив руки на груди:
— Лох.
— Ты это сейчас мне, придурок? – сжимаю кулаки.
— Ага, — он зевает. – Ну и как такое убожество может учиться в нашей школе?
Не выдерживаю, кидаюсь на него. Он успевает шутливо возвести глаза к небу и ловко уворачивается. Я снова кидаюсь на него, на этот раз он даже успевает подставить мне подножку. Распластавшись на полу, я пытаюсь проморгаться. Я видел такое только в фильмах – чтобы у человека была такая реакция.
— Ян, — доносится из коридора и через пару секунд в раздевалку заходят несколько парней из параллельных классов. Видят лежащего меня и ржут:
— Что, новенького учишь?
Этот Ян довольно ухмыляется:
— Тут бесполезно уже учить.
И тут меня взяла такая злость. Я рывком поднимаюсь, кидаюсь к этому Яну, замахиваюсь и успеваю заехать ему кулаком по скуле, прежде чем меня хватают двое парней и крепко держат. Ян касается щеки с таким удивлением, словно я его сейчас из космического оружия подстрелил, а не обычным кулаком, потом его глаза зажигаются такой злостью, что у меня мгновенно пересыхает во рту.
— Ян, — тихо зовет парень, стоящий с ним. – Ты это…
— Избить его, — спокойно приказывает Ян.
Меня избить? Что, прям в школе? Ха, да тут же учителя, да и я не дамся.
***
Лежу на полу в раздевалке. Все болит. От запаха собственной крови тошнит. Тут ребята случаем в Шаолине не обучались? Я считал, что умею драться. Оттачивал мастерство в уличных потасовках. Но ни фига. Я как котенок против бойцовской собаки. Конечно, их было двое, но… Да, что-то я и правда лох. Пробую подняться, но все расплывается. Лежу. Слышу скрип двери, две пары ног. Ян и этот его друг, который равнодушно спрашивает:
— Жив еще?
— Тараканы живучие, — усмехается Ян. Садится передо мной на корточки, спрашивает:
— Ну, ты понял?
— Что ты большой и вонючий кусок дерьма? – храбро отвечаю я.
Ян и друг переглядываются.
— Не понял, — резюмирует парень и лениво бьет меня в живот. Все будто заливает белым, и я сжимаю зубы, чтобы не стонать. Больно, блин.
— Сколько их было уже, — вздыхает друг Яна. – И все равно лезут. Как они не понимают? Это наша школа, такому отребью здесь не место.
Слова доносятся до меня сквозь пелену. Я чувствую, что едва не теряю сознание. Нет. Хватит, Артем, соберись.
— Да, — вздыхает Ян и уже ко мне, – Ну, что, отдышался?
Не отвечаю ему, пытаюсь придать моему взгляду брезгливости. Типа мне тут противно рядом с ним находиться. Снова скрипит дверь, заходят еще несколько парней, усмехаются, разглядывают меня.
— Что, не поддается? – смеется один из них.
— Растерял ты хватку, Ян.
Парень хмыкает в ответ, но за него отвечает его друг:
— Ничего Ян не растерял. Видишь, как новенького отделал.
— Избить все могут, — пожимает плечами один из парней.
Ян резко встает и пристально смотрит на него:
— Что ты хочешь, Марат?
— Сломай его, — улыбается он. – Сделай так, чтобы он выполнял каждый твой приказ.
— Хм, а что мне с этого? – Ян прищуривается.
— А что ты хочешь?
— Ты знаешь.
— Ах вот как, — Марат улыбается, видны его белоснежные зубы. – Хорошо. Даю тебе три месяца. Сломаешь его – получишь желаемое.
Если честно, я лежал себе на полу и слушал их разговор, словно меня это не касается. Но вдруг до меня дошло – речь-то обо мне! Вот же сволочи, избалованные папины детки! Сломать меня? Да что они о себе думают! Сжимаю зубы, пульс зашкаливает, но мне удается встать.