Мисс Пармали, личный секретарь Квиста, худенькая рыжеволосая девушка с хорошей фигурой и стройными ногами, смотрела на мир сквозь затемненные очки в роговой оправе.
Мэрилин в свои пятьдесят пять выглядела как минимум на десять лет моложе. Умная, великолепно одетая, обожающая парики. Голос ее погрубел от бесчисленных сигарет и бокалов мартини, а язычок оставался по-прежнему острым.
— Видела я «Последнее танго», — вещала Мэрилин. — Знаю все эти слова, все позы. Я в последнее время стала слишком уж романтичной. Нравится мне получать от мужчин цветы. Нравится, когда они открывают мне дверь, красиво ухаживают.
Женская болтовня, думал Квист. Может раздражать, если напоминает работу отбойного молотка, а может и умиротворять, если любишь тех, кто болтает. Должно быть, подвел он итог, я типичный свинтус, мужчина-шовинист.
— Меня тошнит от молодости, — не унималась Мэрилин. — Для меня романтический ореол — продукт жизненного опыта. Ничего из того, чем кичится нынешняя молодежь, все их свободы, сексуальные и прочие, не прошли мимо моего поколения. В сегодняшнем стиле жизни нет ничего привлекательного. Я намерена вернуть образ зрелой, романтической женщины — Кэрол Ломбард, Джоан Кроуфорд, Ирен Данн, Нормы Шерер.[1]
— Вы не так стары, — вставил Квист.
— Но я не ложусь спать допоздна, потому что смотрю старые фильмы, — отпарировала Мэрилин. — Одежда — лишь часть того целого, что делает женщину модной. Тут и ее прическа, ее фигура, ее мораль, ее жизненная философия.
— Вы цитируете другую Мэрилин, — подала голос Лидия. — Мэрилин Бендер, которая пишет для «Нью-Йорк таймс» о Прекрасных людях.
— Я беру на вооружение все, что мне подходит, — пожала плечами Мартин. — В шестидесятых годах мода вышла за рамки одежды, у нее появились совсем иные функции. Одежду теперь создают не для того, чтобы людям было в ней тепло и удобно. Нынче одежда должна прибавлять тем, кто ее носит, сексуальную привлекательность.
— Вы цитируете, — повторила Лидия.
— И пусть, — воскликнула Мэрилин.
— Но вы пришли сюда не для того, чтобы читать нам лекцию, не так ли дорогая? — улыбнулся Квист.
— Я пришла, чтобы нанять вас. Я собираюсь разработать новую романтическую коллекцию для зрелых дам. В наше время, чтобы заставить людей купить нечто, что им совершенно не нужно, особенно в больших количествах, необходимы идолы, которым захотят подражать тысячи женщин. Такие, как Жаклин Кеннеди в шестидесятых. Я хочу, чтобы вы создали для меня богиню моды.
— Какие параметры? — спросил Квист.
— Красота, богатство, социальный статус. Ее должны видеть везде. На приемах, где собираются знаменитости, благотворительных обедах, на лучших курортах, вроде Акапулько, в Лас-Вегасе, на бродвейских премьерах. Женщина нужна необычная, не какая-нибудь заносчивая особа. В ней должны сочетаться отстраненность и доступность.
— Я предлагаю Лидию. — Квист улыбнулся черноволосой красавице.
— Внешность подходящая, — покивала Мэрилин. — С манерами тоже все в порядке. Но, к сожалению, она небогата и живет с вами в грехе.
Синие глаза Квиста не отрывались от Лидии.
— Раз уж мы согрешили, я отзову заявление с просьбой пожаловать мне арфу и нимб.
— Я люблю вас обоих, — улыбнулась Мэрилин. — Пожалуйста, давайте серьезно.
Квист стряхнул пепел на бронзовый поднос, что стоял на его столе.
— Жаклин Кеннеди имела и другие достоинства, помимо перечисленных вами. Жена человека, занимавшего в то время едва ли не самый важный пост в мире. Ее, как первую леди Соединенных Штатов, стремились запечатлеть на пленке фотографы всего мира. Каждое ее движение, каждое платье, которое она надевала, оставалось для истории. Ей не приходилось заботиться о рекламе. Ее рекламировали независимо от того, хотела она этого или нет.
— Найдите мне нужную женщину, а потом вы сможете сделать ее не менее знаменитой.
— Богатую, красивую, за тридцать, с социальным статусом, — уточнила мисс Пармали.
— И не живущую в грехе, — добавил Квист, улыбнувшись Лидии. — Ты думаешь о той же кандидатуре, что и я, дорогая?
— Кэролайн Стиллуэлл, — без запинки ответила Лидия.
— Жена Марка Стиллуэлла? — хищно сощурилась Мэрилин.
— Достаточно известная кинозвезда, удалившаяся от дел ради любви, — заметил Квист. — Она вышла замуж за принца в мире финансов. У нее дом в Нью-Йорке, дом в Уэстчестере, дом в Палм-Бич, квартира в Лондоне. Она очаровательна, с безупречными манерами, ей тридцать пять. Можно сказать, вторая Грейс Келли.