Мальчик остановился. Он запыхался. Слезы уже высохли. Он заметил заросли кустов в тумане, и у одного из них были две толстые приметные ветки. Внезапно ребенок понял, что они движутся.
Это оказался человек, который вышел из серого покрывала тумана и остановился неподалеку, всего в десяти шагах. Мужчина был высокий, широкоплечий и в темной одежде. Он заметил мальчика и, стоя неподвижно, сверху вниз глядел на ребенка. Черная вязаная шапка была низко надвинута на глаза. Он показался мальчику довольно старым, но не таким, как дедушка.
Мальчик замер. Этого человека он не знал, а с чужими людьми надо всегда быть осторожным — так говорила мама. Но, по крайней мере, он уже был не один в тумане среди зарослей можжевельника. И мальчик решил, что если захочет, то всегда сможет повернуться и убежать.
— Здорово, — сказал незнакомец.
Голос у него оказался низким. Он тяжело дышал, как будто бы очень долго шел или бежал.
Ребенок ничего не ответил.
Незнакомец быстро обернулся и огляделся, потом опять посмотрел на мальчика и тихо, без улыбки спросил:
— Ты что, один?
Мальчик молча кивнул.
— Заблудился, что ли?
— По-моему, да, — ответил ребенок.
— Да ничего страшного… Я здесь, на можжевеловой пустоши,[2] все знаю. — И он шагнул к мальчику. — Тебя как зовут?
— Йенс, — ответил мальчик.
— Йенс, а дальше?
— Йенс Давидссон.
— Хорошо, — сказал мужчина. Потом помедлил и добавил: — Ну а я Нильс.
— Нильс, а дальше? — поинтересовался Йенс.
Это было похоже на игру. Мужчина коротко рассмеялся.
— Меня зовут Нильс Кант, — ответил он и сделал еще шаг.
Йенс продолжал стоять на месте, но теперь он больше уже не оглядывался. Трава, камни и кусты — только это и виднелось в тумане. Нильс Кант тоже перестал смотреть по сторонам. Теперь он улыбался мальчику, как будто они были друзья.
Туман вокруг них становился все гуще. Не было слышно ни единого звука.
— Бояться нечего, — заверил Нильс Кант и протянул ребенку руку.
Теперь они стояли совсем рядом. Йенс подумал, что таких больших рук, как у Нильса, он не видел ни разу в жизни. И тут же понял, что убегать уже поздно.
1
В октябре, в один из вечеров понедельника, Джулии позвонил ее отец Йерлоф. Позвонил едва ли не первый раз за год. Она тут же опять начала думать о человеческих останках, лежащих где-нибудь на каменистом берегу.
Она представляла, что они белые, как перламутр, и отполированы волнами. Они почти светятся между камнями среди морской пены.
Джулия не знала, так это или нет, но она ждала больше двадцати лет, чтобы увидеть их.
Ранее у Джулии состоялся долгий разговор со страховой компанией, довольно неприятный, как и все остальное в тот день, в ту осень и в тот год.
Как обычно, она насколько возможно пыталась оттянуть эту беседу, чтобы не слушать их вздохи. И когда Джулия наконец решила позвонить, то услышала монотонный механический голос, который требовал ее личный идентификационный номер. Женщина набрала свой номер в тональном режиме, ее начали соединять дальше и погнали через телефонный лабиринт, похоже, такой же безграничный, как космические просторы. Джулия с огромным усилием заставила себя продолжать слушать шумы и щелчки в трубке и едва различимый фон, похожий на шум волн где-то вдали.
Иногда, стоило Джулии задержать дыхание и прижать телефонную трубку плотнее к уху, она различала эхо далеких, едва уловимых голосов. Иной раз они звучали совсем тихо, а в другой — резко и пронзительно. Джулии казалось, что телефонные призраки поймали ее в свою сеть — кто-то из вечно умоляющих привидений, чьи голоса доносились из решетки вентилятора на кухне, когда она курила. Обычно она не могла понять ни слова, но все же слушала очень внимательно. Как-то раз она ясно услышала женский голос и отчетливые слова: «Да, вот теперь действительно пора».
Женщина стояла у кухонного окна и смотрела на улицу. Там было холодно, дул сильный ветер. Желтые осенние березовые листья пытались взлететь с мокрого и липкого от дождя асфальта, чтобы броситься навстречу ветру. А вдоль тротуаров лежала черно-серая гора листьев, которым не повезло — они погибли под колесами машин, превратились в мокрое месиво. Они больше никогда не смогут оторваться от земли.
Джулия смотрела в окно и ожидала, что вот-вот сейчас кто-нибудь появится. Из-за угла в конце череды домов выйдет Йенс, конечно, в пиджаке и галстуке, как положено юристу, с модной стрижкой, в руке портфель. Он будет идти широким, уверенным шагом, потом поднимет взгляд — наверное, он издалека увидел ее в окне, — немного удивленно остановится, поднимет руку, помашет ей и улыбнется.
2
Здесь: приподнятая на 10–20 метров над морем равнина, состоящая в основном из плотных известняковых отложений, заросшая можжевельником, травой, иногда вереском, с редкими деревьями. Типична для шведских островов Эланд и Готланд.