– А мне в паб пора, скоро вечерняя смена.
– Вот как… – разочарованно протянул Дэвид. – Ужасная новость. – Он вытащил кусок коврижки из кармана куртки. – Я должен съесть это, а потом вздремну. Марте не говорите. Сроки сдачи работы перенесли.
Джо вышел из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь, и направился к кухне. Подходя к ней, он услышал сердитый голос Марты:
– Нет, Люси. Нет и нет. Просто поверить не могу! Как они вообще посмели тебя просить? Мало разве Левша сделал для них за все годы?
Что-то упало и разбилось. Похоже, фарфоровая чашка.
– О черт! Надо бы мне позвонить им и задать трепку.
Джо растерялся, не зная, войти или нет. Но и подслушивать у него желания не было.
– Пожалуйста, не звони, бабуля. Это была моя идея.
– Твоя идея! – Марта расхохоталась. – Люси, только этого еще не хватало!
Люси хрипло проговорила:
– Против твоей воли я бы ни за что не стала ничего такого делать, бабуля. Если ты считаешь, что идея ужасная, – все, забыли. Я просто подумала написать Дейзи мейл и спросить у нее, почему она…
Марта ответила шепотом, Джо с трудом расслышал ее слова.
– Даже не думай об этом. – И, словно поняв, что возле двери кто-то есть, она резким тоном добавила: – Джо, вы здесь? С какой стати вы подслушиваете?
– Простите.
Джо вошел, смущенно почесывая макушку. Люси покраснела. Марта ласково погладила ее мягкие кудряшки.
– Прости меня, детка. Зря я сорвалась на тебя… Джо, хотите еще чаю? Или бокал вина? Я бы не отказалась от бокала вина.
Джо посмотрел на настенные часы.
– Мне лучше поскорее тронуться в обратный путь. Давайте обговорим остальное меню, и я пойду.
Люси встала и отодвинула стул от стола.
– А я наведаюсь к папе, заброшу вещи. Потом поужинаем, ладно, бабуля? Прости меня. – Ее глаза блестели почти лихорадочно. Она сглотнула слюну и повернулась к Джо: – Вам кто-то звонил. И сообщения приходили.
– Наверняка моя мама… – смущенно произнес Джо.
Лидди то и дело забрасывала его эсэмэсками. Но, опустив глаза, он увидел на экране номер абонента, отправившего ему последнее текстовое сообщение, и у него пересохло во рту.
«Ну вот, – подумал Джо, – меня нашли».
Увидимся попозже? Могу смыться.
Люси виновато смотрела на бабушку, и Джо не мог понять, прочла ли она сообщение. Палец, которым Джо прикоснулся к экрану смартфона, дрожал так, будто в его тело вонзилось множество отравленных дротиков.
– Ну что ж… Я как-нибудь загляну к вам в паб, ок? – сказала Люси.
– Конечно, – кивнул Джо. – Заходите в любое время. Можете у себя в газете про нас рассказать. Пусть приедут, отведают. Нам такая помощь не помешает.
Люси задумчиво на него посмотрела.
– Пожалуй, я так и сделаю. Спасибо, Джо… Ну все, стартую к отцу, – сказала она и на прощанье одарила Джо быстрой секретной усмешкой.
А он не понял, что бы это могло значить.
Флоренс
– Pronto![42]
– Профессор Ловелл! Вы хотели меня видеть?
Джордж Ловелл положил на стол ручку и свел вместе подушечки пальцев. Зажмурив глаза и слегка склонив голову набок, он произнес:
– Да. Adesso, Signora[43].
Флоренс закрыла за собой дверь и села на один из стульев красного дерева с высокой спинкой. По слухам, профессор Ловелл «вызволил» эти стулья из заброшенного палаццо неподалеку от Фьезоле.
– В общем, – сказала Флоренс, – я хотела попросить у вас маленький отпуск в ноябре. На три дня примерно.
– Насколько я понимаю, это не для работы на «Курто»?
– Нет, просто выходные. Надо навестить родителей.
Флоренс сунула руки в карманы юбки и улыбнулась настолько очаровательно, насколько могла.
Профессор Ловелл вздохнул и закатил глаза, словно пытался рассмотреть соринку, прилипшую к брови. Флоренс наблюдала за ним, гадая, как ему удается так долго сохранять неподвижность. Он был похож на сову.
– Джордж? – произнесла Флоренс через несколько секунд. – Джо-ордж…
– Флоренс. Опять?
– Что «опять»?
– Отпуск в середине семестра.
Флоренс лихорадочно попыталась припомнить, на что он намекает.
– А, вот вы о чем! Но это было два года назад, и речь шла об операции. Мне удалили родинку, что вызвало последствия.
– Ну да, да, ваша знаменитая родинка на спине, – проговорил профессор Ловелл таким тоном, словно сильно сомневался в этой истории.
– У меня потом было заражение крови. Я чуть не умерла.
– Полагаю, это некоторое преувеличение?
Флоренс скрестила руки на коленях. Она давно знала профессора Ловелла и понимала, что спорить с ним бесполезно. А она до сих пор ясно помнила монахинь в больнице и то, как она то приходила в себя, то снова теряла сознание. Будто сквозь туман до нее доносились голоса монахинь, тихонько переговаривавшихся по-итальянски и пытавшихся понять, католичка ли эта синьора и хотела ли бы она, чтобы над ее телом были произнесены молитвы, поскольку пребывать на этом свете ей явно осталось недолго.