Я кивнул.
— Есть ли у вас какие-нибудь пожелания относительно способа выполнения задания?
— Да, дорогие мои, — кивнул Пальмистер. — Пусть выглядит так, будто в доме забыли закрыть газ или оставили включенным утюг… с женщинами такое частенько случается. Надеюсь, я могу на вас рассчитывать?
— Ну конечно, сделаем все в лучшем виде, — произнес я. — Наша фирма для того и существует, чтобы выполнять самые бесчеловечные пожелания. Должен, однако, заметить, что в случае возможной опасности для домашних животных, домочадцев или соседей мы не сумеем выполнить задание. Цена не играет роли. Мокруха — не наша специфика.
В дядиной фирме много сотрудников, и я уже собрался порекомендовать Пальмистеру обратиться к кому-нибудь другому, но тут он сказал:
— Я рад, Робаль, что ты человек с принципами. Совсем как я. Люди с принципами — прошлое и будущее этой страны. Люди без принципов — ее настоящее. Но не будем об этом. Могу тебя успокоить. Халина живет одна в большом пустом доме, окруженном живой изгородью. Уборщица приходит два раза в неделю, по понедельникам и пятницам.
— А муж? А дочка?
— У них у каждого своя квартира. Я развеял твои сомнения?
— Да-да. И еще одно.
— Ну что еще? — нетерпеливо спросил он.
— Как я пойму, что нашел нужную рукопись? И не следует ли позаботиться о компьютере?
— Сейчас объясню. Ищите «Шоу лжецов». О компьютере можете не беспокоиться. Халина работает на древнем пишмаше. Считает, что так более литературно.
— В таком случае мне остается только спросить адрес вашей дорогой подруги, — сказал я. — У меня плохая память — если б вы его записали, это облегчило бы мне работу.
— Получишь Халинину визитку. Странно, что она сама тебе ее не всучила. Хотя, с другой стороны… — Пальмистер вздохнул, достал бумажник и принялся на ощупь там рыться. Я бросился к порогу, делая вид, будто хочу впустить свет с лестничной клетки, и выбил бумажник из рук Пальмистера. Тут же сам за ним нагнулся и сунул на место кредитку, которой воспользовался вчера вечером. После чего распахнул дверь, впустив в квартиру вонь кошачьей мочи и смрад тушеной капусты. Светлее от этого не стало.
— Ради бога простите! — воскликнул я, отдавая кошелек. — Я такой неуклюжий…
— Ты и правда, производишь впечатление жуткого растяпы, но не будем об этом. Вот визитка Халины. Моя дорогая подруга живет в Анине[17], а с учетом пробок можно сделать вывод, что она должна вот-вот выйти из дома, чтобы опоздать на встречу со мной на полчаса. Постараюсь задержать ее как можно дольше и, едва она уйдет, сразу позвоню Розалии. С этой минуты у вас остается час на то, чтобы мирно поджечь дом и покинуть место преступления.
— Летим, только кроссовки надену.
Пожелав нам удачи, Пальмистер поспешно сбежал по лестнице. Я посмотрел на Розалию: под глазами темные круги, явно нервничает.
— Не дрейфь, крошка, — я похлопал ее по плечу, — нас ждут удивительные приключения!
Пять минут спустя мы уже сидели в желтом «горбунке» и тащились навстречу удивительным приключениям, подскакивая на ухабах и рытвинах, проваливаясь в ямы, то и дело застревая в пробках и на светофорах, нарушая ограничения скорости до двадцати километров в час и проклиная пешеходов, водителей, полицию, отсутствие полиции, погоду, город, страну, министра транспорта, а также пару-тройку других лиц и организаций, которые спонтанно пришли нам в голову, хоть и не имели ничего общего с этим бардаком.
— Часто с тобой такое случается? — спросила Розалия.
— Я вечно странствую, — ответил я. — Больше всего люблю трамваи…
— Я о задании спрашиваю, придурок, а не о твоих экскурсиях по Варшаве! — раздраженно перебила она. — Этот тип велел нам поджечь дом, а тебе по фигу? Ни тени сомнений?
Я порадовался, что произвел на Розалию впечатление крутого, но, зная, сколь запутаны и противоречивы требования современных женщин, решил еще чуток обогатить свой образ.
— Сказать по правде, не люблю играть со спичками — запросто можно спалиться. Но ты не дрейфь, крошка, у меня все схвачено.
— А ты не думаешь, что все это немножечко странно? — не унималась она.
Я сосредоточенно обдумывал ответ, пока не понял, что это не очередная попытка выставить меня идиотом, а всего лишь риторическая фраза.
— Розанетта, ты ровным счетом ничего не смыслишь в мужской психологии. У нас тут состязание самцов. Мужику жутко хочется издать эту книгу, но еще больше не хочется, чтобы ее издал Гарцовник. Он готов даже уничтожить этот шедевр, а заодно и все Халинино имущество, лишь бы конкуренту не досталось, — ответил я, приглядываясь к обгоняющему нас инвалиду в коляске и обещая себе в следующий раз воспользоваться аналогичным средством передвижения. — Ну как, успокоилась? — добавил я покровительственно. Скорее всего, так оно и было, потому что она ничего не ответила.