Слово «вервольф» подразумевает физическую трансформацию человека в волка, в то время как греческий термин «ликантропия» означает ошибочную убежденность в реальности такой трансформации. Ликантропия – это форма психоза. Психиатры расширили использование этого термина, употребляя его по отношению ко всем случаям, когда пациент верит, что превращается в какое-либо животное. Более корректным термином является «териантропия», от греческого «терион» – «зверь». Плиний считал абсурдной идею физического перевоплощения человека в животное и утверждал, что на такую трансформацию способен лишь человеческий разум: «Способность людей превращаться в волков, а затем возвращаться к своему прежнему облику совершенно точно является выдумкой».
Короля Якова I Английского (Якова VI Шотландского) особенно увлекала возможность такого превращения, и в своей книге «Демонология» (1597) он писал о вервольфах: «Греки называют их «ликантропами», то есть «людьми-волками». Однако я полагаю, что если бы нечто подобное действительно существовало, то это следовало бы списать на естественный переизбыток меланхолии». Король Яков считал, что ликантропия – это временное помешательство рассудка, психическая проблема, а не реальное физическое перевоплощение. Греческий врач Марцелл Сидийский придерживался такого же мнения: он утверждал, что вервольфы, которые ночами приходят на афинские кладбища, – вовсе не оборотни, а просто больные. Византийский врач Павел Эгинский писал, что ликантропов следует лечить обильным кровопусканием, сном и успокоительными средствами. Как можно заметить, это не сильно отличается от современных методов лечения порфирии.
Древняя литература переполнена воображаемыми превращениями. Одна из эклог Вергилия повествует о сумасшествии трех сестер, которые из-за проклятия считают себя коровами: «Они оглашали поля воображаемым мычанием… каждая боялась ярма на шее и часто искала рога на своем гладком лбу». В Ветхом Завете царь Навуходоносор превращается в животное, а затем впадает в депрессию: «Его прогнали от людей, и его разум уподобился разуму зверя; он жил с дикими ослами и ел траву, подобно волу; его тело омывалось небесной росой, пока он не признал, что Всевышний Бог властвует над царствами смертных и ставит над ними кого желает».
В Европе в период позднего Средневековья ужасы, описанные Боге, были относительно распространенным явлением: сотни так называемых вервольфов были приговорены к сожжению. В XVIII–XIX веках количество опубликованных докладов о ликантропии стало сокращаться параллельно с уменьшением числа суеверий (и популяций волков в Европе).
Однако предрассудки не были забыты целиком, они просто приобрели другую форму. В 1954 году Карл Юнг описал трех сестер, которые ночь за ночью видели сон о том, что их мать превратилась в животное. Он не удивился, когда много лет спустя у матери проявились признаки психотической ликантропии: дочери, по мнению Юнга, неосознанно распознали у своей матери давно подавляемую «первобытную идентификацию».
В современной культуре наиболее известным литературным произведением, описывающим ужас и метафорический потенциал превращения в животное, можно считать «Превращение» Кафки. Однажды утром Грегор Замза проснулся и увидел, что превратился в «страшное насекомое» с тонкими лапками, мощными челюстями и панцирем, как у жука[5]. Превращение Замзы необратимо: коммивояжер оказался на попечении своей семьи и был вынужден не покидать своей комнаты. Пока его шокированные родственники решали, как быть, он привык к своему новому облику: ползал по потолку и начал предпочитать гниющие кусочки половицы еде, которую приносили ему члены семьи. В конце концов его нашли мертвым на полу и, как любое насекомое, смели с пола и выбросили вместе с мусором.
«Превращение» Кафки не поддается буквальной интерпретации, однако обращено к тем, кто чувствует себя отчужденным, загнанным и беспомощным. Метаморфоза Замзы делает его пространственно и общественно изолированным, что знакомо многим из тех, кто страдает ментальными или телесными заболеваниями. Случаи обращения в животных, известные нам из мифов и фольклора, обычно обоснованны и даже справедливы, однако к переменам Замзы это не относится: «Он не мог придумать, как вернуть мир и порядок в этот хаос».
Один из вязов, стоящих неподалеку от моей клиники, для меня особенный. Это связано не с размерами дерева или формой ветвей, а с тем, что один из моих пациентов как-то упал с него с высоты шести метров. Гэри Хоббс не так часто ползал по деревьям. Молодой мужчина, страдающий шизофренией, принял коктейль из препаратов, содержащих метилендиоксиметамфетамин (МДМА) и решил, что он превратился в кота. Очевидцы рассказали, что в день падения он бродил по окрестным улицам и изучал содержание мусорных баков, а затем забрался на вяз и начал шипеть на прохожих. Когда приехала полиция, он забрался выше. Когда подошел человек с собакой, чтобы посмотреть, что происходит, Гэри отпрыгнул и взвизгнул, демонстрируя страх перед собакой. Пока полицейские обсуждали, как снять его оттуда, Гэри соскользнул и упал на землю, сломав запястье и ударившись головой. Он лежал на земле и мяукал, а затем его срочно доставили в отделение экстренной помощи.