В тот же день на поле боя снова хлынули русские полки. Команда «На караул». Знамена склоняются до земли, гремят барабаны.
К войскам подъезжает Петр. В торжественной тишине четко слышен голос великого полководца:
— Здравствуйте, сыны отечества! Вы не щадили живота своего и на тысячу смертей устремлялись небоязненно. Храбрые дела ваши не будут забвенны у потомства.
Преемники Петра не смогли удержать на прежней высоте военное дело. В Россию, «точно сор из дырявого мешка», посыпались немцы. Немцы-фельдмаршалы, немцы-генералы, немцы-министры — всюду и везде немцы. Русские солдаты под командой прусских капралов занимались «военно-балетной муштровкой».
Пехотный устав 1754 года, подражая прусскому образцу, ввел в ружейные приемы «метание артикулов по флигельману[3]», «прихлопываггие по суме» и «пристукивание крепко» по ружью. Заряжание производилось в семнадцать приемов.
Прусский король Фридрих II требовал, чтобы солдат в мирное время боялся палки капрала больше, чем неприятеля во время войны.
«Всяк воин должен понимать свой маневр», — учил Суворов, а прусский капрал палкой выбивал из солдата самую способность рассуждать. Фридрих никогда не употреблял рассыпного строя, ибо, по его словам, в таком бою «решает дело рядовой, а как раз рядовым я не доверяю».
Немцы воевали плотно сомкнутыми рядами и стреляли на ходу, не целясь. Это была механическая стрелковая машина, которая не могла, однако, похвалиться меткостью. Из десяти тысяч пуль только одна — всего лишь одна! — попадала в цель. Да Фридрих и сам не верил в силу ружейного огня. Немецкий военный историк Рюстов пишет, что Фридрих заставлял стрелять свою пехоту не для того, чтобы нанести вред противнику, а для того, чтобы до момента штыкового удара чем-либо занять ее.
И вот такой «науке» прусские капралы пытались обучить русских солдат!
Полтавский бой.
Современники с болью душевной говорят о расстройстве армии после Петра, о плохих офицерах, об упадке военной техники, о «весьма мизерном и сожаления достойном состоянии полков». Только Семилетняя война подтянула расстроившиеся войска, и ветер славы снова раздул русские знамена.
Хваленые войска Фридриха II не раз были биты, и сокрушительно биты, русской армией.
19 августа 1757 года пруссаки потерпели поражение под Гросс-Егерсдорфом. Сражение еще только началось, когда фельдмаршал Фридриха Левальдт, наблюдавший за ходом военных действий в подзорную трубу, с удивлением увидел, как передняя шеренга русской пехоты опустилась на колени. Солдаты заряжали ружья и передавали их товарищам, стоявшим позади. Те непрерывно стреляли через голову первой шеренги, поражая пруссаков частым и метким огнем. Не сразу начали они стрелять: сперва подпустили врага поближе, чтобы не тратить зря зарядов.
Непоколебимо, как гранитная скала, стояла русская пехота. Немецкий же фронт то откатывался назад, то снова устремлялся вперед, чтобы опять отхлынуть под ураганным огнем русских.
Затрубили кавалерийские рожки, и в атаку ринулся полк черных гусар — гордость прусской армии. Один вид их обычно нагонял страх на противника: гусары были в черных мундирах, и у каждого на черном кивере скалил зубы серебряный череп. Грозной лавиной неслись они вперед на огромных вороных конях.
Но русские спокойно поджидали врага. Ни один не поднялся с колен в первой шеренге. А гусары приближались. До крови пришпоривая своих коней и размахивая клинками, неслись они вперед. Казалось, еще секунда — и русские будут смяты. Но тут загремел убийственный залп. Стрелки били без промаха. Пехоту поддержала артиллерия. Густые облака порохового дыма заволокли поле боя.
Фузелер пехотного полка стреляет из-за дерева.
А когда дым рассеялся, Левальдт увидел: прославленные черные гусары в панике мчатся назад.
Пруссаки отступили, потеряв три тысячи убитыми, тысячу пленными и двести девяносто ружей.
Сражение под Пальцигом «было решено почти исключительно артиллерийским и ружейным огнем», который, по сообщению очевидцев, был так силен, что «больше четырех часов не умолкал ни на одну минуту». Пруссаки вновь были разбиты и «в бегстве быстроту свою показали».
Еще хуже пришлось им в битве под Куннерсдорфом 1 августа 1759 года. Потеряв девятнадцать тысяч солдат и офицеров, они оставили победителям сто семьдесят два орудия, двадцать шесть знамен и множество боеприпасов.
И в этой победе русская пуля сыграла немалую роль.
«Ужасный и беспрерывный огонь, производимый нашими из мелкого ружья и многих пушек, поражал пруссаков страшным образом, и они пулями и картечью осыпаемы были, как смертоносным градом», — рассказывает участник сражения Андрей Болотов.
Русская пуля попала в самого Фридриха. Короля спасло только то, что свинец расплющился о золотую готовальню в его кармане.
Фридрих совсем потерял голову. Под ним были убиты две лошади. Прусским кавалеристам с трудом удалось спасти его от плена. Сам он позорно бежал с поля боя.
Однако приверженцы и агенты Фридриха по-прежнему наводняли русскую армию. При Петре III была даже заведена голштинская гвардия. Маскарадным прусским мундиром был заменен просторный темнозеленый кафтан, данный русской гвардии Петром I.
Битва при Гросс-Егерсдорфе. С картины А.Коцебу.
По описаниям современников, солдаты были стянуты и сдавлены так, что дышать было трудно. Лосиные штаны перед одеванием приходилось размачивать. Зимой в них было холодно, а летом жарко. Узкие сапоги стирали в кровь ноги. Ни стоять, ни сидеть, ни ходить покойно нельзя было.
Первостепенной важности делом считалась прическа на прусский манер. Волосы пудрились и завивались «в пукли». Ротам, назначенным в караул, приходилось за целые сутки начинать уборку волос, а причесавшись, можно было спать только сидя.
«...Завиваться, пудриться, плесть косы — солдатское ли сие дело? — возмущался Потемкин, государственный деятель того времени. — У них камердинеров нет. На что же пукли? Всяк должен согласиться, что полезнее голову мыть и чесать, нежели отягощать пудрою, салом, мукою, шпильками, косами».
Воин приносился в жертву бессмысленному внешнему лоску.
На марше требовалось не сгибать коленей, и чтобы приучить к этому людей, подвязывали им лубки.
Приверженцы прусской системы превращали солдата в марширующую куклу и тем самым делали ружейный огонь почти безвредным для врага. Стрельба производилась с положения «смирно». Солдат стоял навытяжку, словно аршин проглотив, без полуоборота направо, не расставляя ног и не прижимая щеки к прикладу, а лишь касаясь его подбородком. Чтобы ружейные приемы выходили чище и красивее, у ружей переделали ложу так, что приложиться для выстрела и попасть в цель стало почти невозможно.
Но петровский дух не угас в русской армии. Дело «бомбардира Петра Алексеева» продолжали славные русские полководцы.
— Одним грохотом да дымом неприятеля не побьешь, - говорили они. — Война не плац-парад, ружье не для красивых артикулов, порох не для дыма.
Разгром пруссаков под Кунерсдорфом.
Надо было научить солдата стрелять, надо было выработать ружейные приемы, применимые в боевой обстановке.
Первый опыт сделал И. И. Панин. Находясь со своей дивизией в Финляндии, он сформировал егерскую команду из трехсот человек. Боевые качества егерей произвели прекрасное впечатление на специальную воинскую комиссию. По ее докладу, Екатерина II приказала 13 октября 1765 года учредить в России егерский корпус.
В егеря набирали самых проворных, здоровых и выносливых стрелков. Их вооружали лучшими ружьями и не жалели боеприпасов для обучения меткой стрельбе. В свободное от службы время полковым командирам предлагалось занимать их охотой, стрельбой дичи, употребляя для того купленный на собственные деньги порох и свинец.
3
Флигельман — фланговый солдат, выступавший вперед и показывавший, как надо делать ружейные приемы.