— Не надо…
— Ну почему?! Что опять не так?
— Все так… Просто я не могу сегодня… Понимаешь?
— Мне все равно…
— Мне не все равно.
— А когда?
— Послезавтра, наверное… Не сердись, Эрик, пожалуйста… Я не виновата.
Эрик отвернулся и несколько раз глубоко втянул носом воздух. Это дыхательное упражнение совершенно неожиданно перевело его мысли в другое русло.
— Керри… По-моему, пахнет»дымом. Чувствуешь?
Керри истерически взвизгнула и бросилась на кухню, откуда немедленно донеслись ее отчаянные причитания по сгоревшему обеду и грохот посуды. Судя по всему, она успела вовремя: пожар дому теперь не угрожал. Но Эрик, обреченно натягивающий футболку, не мог не отметить: любые действия, связанные с банальным кухарничанием, волновали ее куда сильнее, нежели всякие другие.
Первую половину воскресенья оба старательно делали вид, что ничего не произошло — честно говоря, по сути, так оно и было. Эрик повез Керри в магазин, где она набрала гору разнообразной снеди, а после обеда еще часа четыре без перерыва читал всякую макулатуру, которую ему следовало громобойно сокрушить в очередном обзоре. К вечеру, как показалось Эрику, его голова вдвое увеличилась в объеме от количества прочитанных страниц, и он вновь предложил Керри посмотреть «Инспектора Белла» — этот неспешный старомодный сериал, без сомнения, благотворно влиял на психику. Едва они устроились на диване, вновь — как и в прошлый раз! — затрезвонил телефон.
— Дежа вю, — пробормотал Эрик и, повернувшись к Керри, уже громче добавил: — Это мама — она обещала сегодня позвонить.
Впрочем, он решил не повторять былых ошибок и торопливо схватил трубку.
— Мой маленький chico[7], — сладкозвучно проворковала Лана, — как у тебя дела?
Эрик хотел задать Лане всего два вопроса: почему она всегда звонит воскресными вечерами и что ей вообще от него нужно, — но сделать это в присутствии Керри, к сожалению, не мог. Он ограничился тем, что пробурчал:
— Все прекрасно…
— Ну и замечательно. Слушай, не могу с тобой не поделиться: ты обязательно оценишь. Мне сегодня прислали перечень старых фильмов, которые я должна отсмотреть с определенными целями — Не буду морочить тебе голову подробностями. Так вот не сочти меня испорченной девушкой, но как тебе этот список в такой жизнеутверждающей последовательности: мелодрама «Простые девушки», драма «Третье чудо», эротический триллер «Между ног», драма «Потеря сексуальной невинности»? Потрясающе, да? Будто специально подбирали.
— Угу, — отозвался Эрик, мысленно посылая Лану со всеми ее фильмами очень и очень далеко.
— А почему ты такой немногословный? Керри рядом? Эрик, неужели из этого совместного отдыха что-то вышло?! Скажи только «да» или «нет».
— Я бы с удовольствием с тобой поговорил, но мне хочется посмотреть детектив. Если я пропущу начало, то потом ничего не пойму. Давай в другой раз?
— Какой нейтральный тон! Положишь трубку и начнешь врать, что звонил твой постоянный партнер по покеру? Ну-ну. Не ожидала от тебя такой прыти. Сколько времени мы были знакомы, прежде чем ты позвал меня на тот дурацкий джазовый концерт? Год? Полтора? Хорошо еще, после концерта я сразу затащила тебя к себе домой — а то бы ты еще год не раскачался… Ладно, Эрик. Не буду мешать. Вдруг это судьба? Есть только одно но: носить туфли на высоком каблуке бедной Керри не придется. Когда она босая, вы примерно одного роста, но если ее немного приподнять… А впрочем, это мелочи, верно? Зато у нее роскошная задница, особенно в обтягивающих джинсах. Может, эта королевская задница и заставила тебя действовать невиданными доселе темпами?
— Ты, кажется, сказала, что не будешь мне мешать.
— Да, да, извини. Продолжай заниматься тем, чем занимался до моего звонка. Желаю всяческих успехов. Кстати, ты знаешь, что у нее увечное колено? Поэтому некоторые варианты любовных утех исключаются.
— Фильм уже начался.
— Хорошо… Передавай Керри привет. Пока, мой мальчик.
На экране инспектор Белл уже приступал к очередному расследованию: засев у себя в кабинете, он внимательно и доброжелательно выслушивал отчеты коллег. Эрик отпихнул телефон и покосился на Керри.
— Мама снова терроризировала меня цветочными луковицами.
— Это была не твоя мама. Я не идиотка. Звонила Лана. Ее имя отпечаталось крупными буквами в твоих бегающих глазках.
— Нет…
— Да. Не надо врать. Я даже не исключаю, что среду ты провел у нее.
— Откуда такое бредовое предположение?!
— Сказала же: я не идиотка. Я купила сегодня в магазине свежую «Торонто стар». Там нет твоей колонки — на этой неделе ее писал Эндрю. Спрашивается: почему ты уехал на день раньше и как ты его провел? Наверное, неплохо. Я никогда не забуду, как Лана набросилась на тебя с поцелуями на том злополучном дне рождения. Тошнотворная была картина…
— Керри! Какого черта она мне сдалась? Послушай, я действительно соврал про колонку. Я уехал, потому что был зол на тебя. Но всю среду я общался с издателями: вел переговоры, связанные с моими переводами. Могу еще добавить, что ночевал я у себя дома.
Эрик обнял Керри за плечи и потянулся к ней. Она сидела недвижно, как каменная статуя. Эрик начал беситься.
— Ну почему я постоянно должен оправдываться?! Почему я должен уподобиться твоему кролику? Поманишь — прибегаю и жду, когда погладишь по ушкам. Прогонишь — тихо сижу в уголке и жую морковку. Осталось только бантик повязать…
— Нет, Эрик, это недоразумение. Кроликом, если не ошибаюсь, тебя называет все та же Лана. Гладит ли она твои ушки своими тощими когтистыми пальцами, я не знаю. На мой взгляд, в тебе нет ничего общего с моим мягким пушистиком. И бантики кроликам не завязывают — это не кошки.
— Керри, напомнить тебе одну дивную испанскую пьесу? Она называется «Собака на сене». Ты не видишь никакого сходства между Дианой и собой, а? Диана тоже занималась исключительно тем, что ревновала и артачилась, артачилась и ревновала.
— Я не ревную. Вот еще! В конце концов, у меня просто нет такого права — я всего лишь твоя квартирантка. А вот ты ревновал, когда я сообщила, что поеду в Кингстон с другим человеком. У тебя даже лицо перекосилось и почернело от злости — видел бы себя со стороны. Хотя, между прочим, у тебя тоже нет на это никакого права.
— А я и не спорю — я ревновал. Как будто для переживаний нужны какие-то права! Почернело лицо? Верно. Да я все четыре дня горел в адском пламени.
— Эрик, слово «горел» тебе не подходит. Знаешь, бешеные всполохи огня — не твоя стихия. Тебя скорее можно представить медленно поджаривающимся на гриле.
— Давай не будем снова обсуждать национальные темпераменты! Эти бесконечные дрязги — сомнительное развлечение. Неужели ты не понимаешь? Я только о тебе и думаю последнее время — и днем и ночью. А тебе, по-моему, нравится надо мной измываться. Проверяешь, насколько меня хватит?
Я не измываюсь! Я сужу здраво. Мы замкнуты друг на друга уже полтора месяца. Естественно, со временем во мне обнаруживается все больше и больше достоинств — поначалу ты смотрел на меня довольно кисло. А живи мы на необитаемом острове, я бы вообще показалась тебе королевой красоты. Но разве ты испытываешь ко мне хоть какие-то чувства? Ты ведь ни разу не сказал мне ни одного нежного слова! И… что потом? Я уеду в Бентли, а ты выкинешь меня из головы, как свои прочитанные книжки, — обзор готов, больше они не понадобятся. Скажешь, я не права?
Эрик вздохнул, обнял Керри, преодолев ее безвольно-слабое сопротивление, и слегка прикоснулся губами к традиционно вспыхнувшей скуле.
— Скажу. Просто я так и не научился произносить любовные слова: сам себе не верю. Будь моя воля, я бы растянул этот август лет на пять — пересчитывал твои веснушки, а в свободное время читал вслух сонеты Гарсиа Лорки по-испански… Но только если я тебе не очень противен.
— Не противен. Совсем. С первого дня. Ах, ты не понимаешь! — Керри крепко сжала кулачки и несколько раз ударила себя по ноге. — Я сама себя боюсь…
— Почему?.. — Эрик продолжал водить пересохшими губами по ее лицу, не очень уразумевая, к чему она клонит. — Ты так хороша… Так обольстительна… Кельтская воительница в тапочках… Ты всех мужчин так мучаешь или у меня особые привилегии?