Метьюрин Ч. Р. Мельмот Скиталец [2-е изд]

И несчастный ткач, измученный бредом, упал и некоторое время ползал потом по соломе.

— О, какое это горестное падение, сестра Руфь! О, сестра Руфь! H радуйся моей беде! О, враг мой! Ничего что я падаю, я подымусь снова.

Как бы ни обрадовали все эти уверения сестру Руфь, если бы только она могла их услышать, ткачу они причинили в десять раз больше радости, чем ей; его любовные излияния мгновенно сменились воинственным: призывами, где в хаосе смешалось все, что он помнил.

— Бог — это воин, — кричал он, — посмотрите на Марстон-Мур![124] Посмотрите на город, на этот возгордившийся город, полный тщеславие и греха! Посмотрите на воды Северна[125], красные от крови, как воды Чермного моря! Власть имущие все гарцевали и гарцевали и переломали себе копыта. Это было твоим торжеством, господи, и торжеством твои; святых — заковать их царей в цепи, а вельмож — в железные кандалы.

Теперь настал черед коварного портного:

— Благодари вероломных шотландцев и их торжественный союз и до говор и Керисбрукский замок[126], ты, окорнавший себя пуританин, — про ревел он. — Если бы не они, я бы снял мерку с короля да сшил ему бархатную мантию высотою с Тауэр, и стоило бы только взмахнуть ее полой, и Красноносый[127] был бы в Темзе, поплыл по ней вниз прямо в ад

— Врешь ты и не краснеешь, — отозвался ткач, — никакого оружия мне не надо, я и так тебе это докажу, у меня будет челнок против твоей иглы, и я повалю тебя наземь, как Давид повалил Голиафа[128]. Это его[129] (так пуритане непозволительно выражались о Карле I), это именно его плотское, своекорыстное, мирское духовенство заставило людей благочестивых искать слов утешения в горе у их же собственных пасторов; тех, что по справедливости отвергли всю эту бутафорию папистов — все эти батистовые рукава, паскудные органы и островерхие дома. Руфь, сестра моя, не искушай меня этой телячьей головой[130], из нее струится кровь; молю тебя, брось ее на пол, не пристало женщине держать ее в руках, даже ежели братья пьют эту кровь. Горе тебе, мой противник, неужто ты не видишь, как пламя охватывает этот проклятый город, в котором царствует сын арминиан[131] и папистов? Лондон горит! Горит! — вопил он, — и подожгли его полупаписты, полуарминиане, словом, проклятый народ. Пожар! Пожар!

Последние слова он прокричал ужасным голосом, но и этот голос был просто детским писком в сравнении с другим, который подхватил эти стенанья и прогремел их так, что все здание зашаталось. Это был голос безумной женщины, потерявшей во время страшного пожара Лондона[132] мужа, детей, средства к существованию и, наконец, разум. Крик «пожар» со зловешей неизменностью воскрешал в ее памяти все пережитое. Женщина эта забылась тревожным сном, но стоило ей услыхать этот крик, и она мгновенно вскочила, как в ту страшную ночь. К тому же была суббота, а она всякий раз больше всего боялась именно субботней ночи, приступ безумия по субботам всегда возобновлялся у нее с особенной силой. Стоило ей только проснуться, как ее тут же начинала преследовать мысль, как ей поскорее, сию же минуту, убежать от огня; и она с таким потрясающим правдоподобием разыгрывала всякий раз эту сцену, что Стентон был гораздо больше перепуган ею, нежели ссорой между двумя своими соседями Законником и Буйной головой. Все началось с криков, что она задыхается от дыма, затем она спрыгнула с койки, стала просить зажечь свечу и пришла в неподдельный ужас от озарившей окно вспышки света.

— Судный день, — вскричала она. — Судный день! Небо и то в огне!

— Нет, не настанет он, надо еще сначала убить Великого Грешника, закричал ткач, — ты вот все вопишь про свет да про огонь, а сама-то ведь пребываешь в кромешном мраке. Мне жаль тебя, несчастная сумасшедшая.

Женщина уже ничего не слышала, она воображала, что карабкается по лестнице в детскую. Она кричала, что ее опалило, обожгло огнем, что она задыхается от дыма; потом присутствие духа, казалось, оставило ее, и она отступила.

— Дети мои там! — кричала она голосом, исполненным невыразимого страдания, и словно пытаясь собрать последние силы. — Я тут, я пришла, я спасу вас. О боже! Они уже в огне!.. Держи меня за руку, нет, не за эту, она обожжена и совсем слабая… Ничего, все равно за какую, за платье держись… Ах, и оно пылает!.. Пусть лучше я сама сгорю дотла… А как потрескивают их волосики!.. Только капельку воды для самого маленького…, для моего малютки… для моего малыша, а там пусть я сгорю!

124

…посмотрите на Марстон-Мур! — Марстонская пустошь (Marston-Moor) — местность в одиннадцати километрах к западу от г. Йорка, где 2 июля 1644 г. состоялась битва парламентских войск и армии роялистов, по числу участвовавших в ней — одна из самых крупных за все время гражданской войны в Англии. При Марстон-Муре парламентские войска в составе северных армий и армии Восточной Ассоциации под командованием графа Манчестера и Кромвеля встретились с войсками роялистов («кавалеров»), которые возглавляли принц Руперт и герцог Ньюкасл. Потери с обеих сторон были очень велики: было убито 4150 человек, из них около 3000 роялистов; кроме того, парламентские войска взяли полторы тысячи пленных и много оружия и военного снаряжения. Последствием сражения при Марстон-Муре было полное уничтожение армии герцога Ньюкасла, падение города Йорка и освобождение от приверженцев короля всего севера. Кромвель проявил здесь качества выдающегося полководца (см.: S. J. Low and F. S. Pulling. Dictionary of English History, p. 717–718; Английская буржуазная революция XVII в., т. I, M., 1954, с. 180–183).

125

…воды Северна… — Бассейн реки Северн своей верхней областью принадлежит Уэльсу; как только река становится судоходной для мелких судов, она вступает в Англию в собственном смысле и, изгибаясь к югу, прежде своего впадения в Бристольский залив, орошает шесть графств. Река Северн и ее берега были неоднократными свидетелями кровопролития во время гражданской войны.

126

— Благодари вероломных шотландцев и их торжественный союз и договор и Керисбрцкский замок… — Имеются в виду события второй гражданской войны в Англии (1648) и непосредственно ей предшествующие. «Вероломными» шотландцы названы на том основании, что шотландские пресвитерианцы поддержали контрреволюционное движение в Англии и с конца 1647 г. подготавливали интервенцию в Англию. В декабре этого года шотландские представители во главе с Лодердейлом заключили договор о сотрудничестве и союзе с Карлом I, находившимся в Керисбрукском эамке (Carisbroock Castle) на острове Уайт. Шотландский Парламент обратился к Долгому парламенту (26 апреля 1648 г.), требуя запрещения всех пуританских сект, кроме пресвитерианской. Однако над шотландцами победу одержал Оливер Кромвель. 1 января 1649 г. решением Парламента Карл I был отдан под суд, его обвинили в сговоре с шотландцами против Парламента, что было сочтено государственной изменой.

127

…Красноносый… — Это было одно из прозвищ О. Кромвеля (см.: Е. Cobham Brewer. Dictionary of Phrase and Fable. 1877, p. 290).

128

…как Давид повалил Голиафа. — Имеется в виду библейский рассказ о филистимлянине, великане Голиафе, побежденном Давидом в единоборстве на глазах готовых к сражению войск филистимлян и израильтян, что привело к бегству первых и победе последних (Первая книга Царств, 17).

129

Это его… — Во время гражданской войны и борьбы с Карлом I среди пуритан не принято было называть его ни «король» (King), ни «его величество» (His Majesty), а просто «он» (the man).

130

…не искушай меня этой телячьей головой… — В 1650 г. в годовщину казни Карла I в Лондоне был открыт «Клуб телячьей головы» («Calve’s Head Club»), основанный пуританами для того, чтобы сделать посмешищем память о короле, сложившем свою голову на плахе.

131

…сын арминиан… — Основателем религиозной секты арминиан, или ремонстрантов, был голландец Якоб Гарменсен (Jacob Harmensen, 1560–1600; латинизованное написание его фамилии — Arminius, Арминий) — протестантский пастор в Амстердаме и профессор богословия в Лейдене. Он отрицал предопределение, допускал прощение всех раскаявшихся грешников. Его последователи в Голландии позже получили наименование ремонстрантов; это название произошло из докладной записки, поданной ими правительству Голландских штатов. В 1618 г. на синоде в городе Дордрехте арминиане были исключены из синодального общения и образовали особую секту. Довольно много арминиан жило также в Англии.

132

…во время страшного пожара Лондона… — «Великий лондонский пожар» возник случайно 2 сентября 1666 г. в одном из домов на Лондонском мосту, затем распространился с ужасающей быстротой по обоим берегам Темзы и бушевал в течение пяти суток, в результате чего в огне погибло две трети города: 13 тысяч жилых домов, 89 церквей (включая Собор св. Павла) и т. д. Погорельцы-пуритане пытались обвинить в поджоге города «папистов»; иные же из них объявляли это стихийное бедствие карой господней, ниспосланной жителям за их грехи.