Со своей стороны, украинцы вовсе не желали, чтобы на их земле вооруженные польские националисты реализовывали свои замыслы, а после войны снова забрали бы себе этот регион.
УПА должна была послужить противовесом АК — не допустить их господства в лесных массивах Волыни и горах Карпат.
Кроме того, на рубеже 1942/43 года западноукраинские земли стали перед лицом коммунистического нашествия — не Красной армии, а её авангарда. Украинский штаб партизанского движения в конце 1942 года принял решение о передислокации ряда крупных отрядов из Левобережной Украины и на территорию Правобережной и Западной Украины. Уже в ноябре 1942 года территорию Ровенской области в ходе Сталинского рейда посетило Сумское соединение Сидора Ковпака.
И если бы решение о создании УПА было принято не феврале 1943-го, а, скажем, полгода спустя, то вряд ли ОУН смогла бы его толком реализовать. Красные партизаны к тому моменту были бы хозяевами волынских лесов и в свободное от борьбы с немцами время беспрепятственно расстреливали бы в украинских селах бандеровский партактив.
Как видим, решение о начале вооружённой борьбы было принято оуновцами не рано, но и не поздно — 17–21 февраля 1943 г.
Но почему на Волыни и в украинском Полесье, а не в Галиции?
Карпаты и Предкарпатье покрыты лесом и хорошо подходят для партизанской войны. Да и в 1930-х гг. основные кадры ОУН рекрутировала как раз в Галиции.
Причин было две.
Во-первых Галиция находилась полтора века в составе империи Габсбургов, и в 1918–1941 годах галичане с ностальгией вспоминали о жизни в составе этого правового цивилизованного государства. Поэтому начавшееся в 1941 году новое господство людей, разговаривающих на немецком языке, воспринималось им спокойнее, чем волынянами, большинство из которых на тот период было уроженцами Российской Империи, и считавшими немцев чужаками.
Во-вторых, и это главное, в 1941 г. Галиция была включена в состав Генерал-губернаторства, то есть присоединена непосредственно к Рейху на правах, если так можно выразиться, культурно-хозяйственной автономии.
В работе историка Михаила Семиряги можно прочесть: «Что касается ситуации в центральных и восточных районах Украины, то в 1942–1943 гг. оккупанты вели гибкую политику заигрывания с местным населением»[149].
Ситуация с региональными различиями оккупационного режима была диаметрально противоположной. Центральные области и Волынь входили в Рейскомиссариат Украина (РКУ), возглавляемый рейхскомиссаром Эрихом Кохом (по совместительству — гауляйтером Восточной Пруссии), которого в окружении Гитлера ласково называли «вторым Сталиным», и который своей политикой напомнил украинцам времена коллективизации и репрессий 1937 года. Описание последствий его правления самими немцами можно найти в Приложении № 2. Примечательно, что и с другой стороны от «империи Коха» — в Восточной Украине, зоне ответственности адмиристрации Вермахта, «менеджмент» военных разумным назвать было нельзя. Да и откуда бы там взяться разумности при таком верховном главнокомандующем? Однако, элементы вменяемости в правлении Вермахта были, что хорошо видно из Приложения № 3. Разница в стилях руководства была вызвана не только «оперативной необходимостью». Германские офицеры были в большинстве своём адекватными людьми, в отличие от аппаратчиков администрации Коха. Так называемые «золотые фазаны» были озлобленными на жизнь неудачниками, распираемыми от чувства расового превосходства. Они приехали в Восточную Европу строить новый порядок для своего фюрера и новую жизнь для себя лично. Их бандеров-цы ненавидели так сильно, что в июне 1943 г. даже пытались натравить на них части Вермахта[150].
В Галиции же нацисты пытались наладить спокойную жизнь. В Генерал-губернаторстве активно действовал Украинский центральный комитет (УЦК) во главе с доктором Владимиром Ку-бийовичем. Функционировали старые и открывались новые украинские школы, различные училища, высшие учебные заведения, выходили десятки газет. 5 марта 1942 года УЦК выдвинул, и начал активно воплощать в жизнь лозунг: «В каждое село — детский сад!» Советских партизанских отрядов в Галиции не было до июля 1943 года. Об этом пришедший с рейдом комиссар отряда Сидора Ковпака Семен Руднев 8 июля сделал запись в своем дневнике: «Население смотрит на наше появление со страхом, т. к. за два года они не видели и не слышали о советских партизанах. А это верно, начиная с Славутских лесов на юг, в Галиции советских партизан не было и нет. Характерное явление, что если до границы Варшавского губернаторства, т. е. в Западной Украине (имеется в виду северо-западная часть РКУ. — А. Г.) каждое село националистическое и очень много банд националистов находилось по местам. Но когда перешли границу Польши (восточной Галиции, то есть Генерал-губернаторства. — А. Г.) то здесь есть признаки националистов, вероятно они в зачатке и находятся в подполье»[151].