В середине XX в. увидели свет работы, поставившие под сомнение схему, по которой Средневековье вырастает из VI в., из романо-германского синтеза в Меровингском королевстве. Марк Блок предложил считать Раннее Средневековье периодом экономического застоя, истоки которого уходят еще в эпоху падения Западно-Римской империи. Одновременно он подчеркнул: период Высокого Средневековья (X–XII вв.) был временем быстрого экономического роста, не имеющим генетической связи с процессами, протекавшими после падения Западно-Римской империи и до IX в.{16} Ученый полагал, что Раннее и Высокое Средневековье кардинально отличались друг от друга в социально-экономическом и политическом смыслах. Из-под пера его учеников и последователей во Франции вышли работы, авторы которых стремились доказать существование двух различных периодов Средних веков. Они допускали, будто до начала X в. франкский мир еще оставался средиземноморским и позднеримским по своей сути[5]. Его последователи постарались показать, что некоторые особые приметы римского мира еще долго характеризовали развитие Европы даже после того, как императорская власть уже перестала существовать. В частности, по утверждению медиевистов, рабство, возможно, оставалось широко распространено до конца X в.{17} Только в начале XI в., как заключили исследователи, появились ростки нового — средневекового — социально-экономического устройства. Основой его, согласно утверждению ряда авторов, стали условные держания земли владельцами замков, которые были обязаны военной службой крупным региональным властителям. Хотя данный подход и позволил по-новому посмотреть на развитие средневекового общества, интерес его адептов к социально-экономическим проблемам привел к тому, что мало кто из ученых указанного периода серьезно задавался вопросом о характере представлений о власти, об их сходстве или отличии от позднеримских. Отечественные исследователи, однако, не приняли эту концепцию и обратили внимание на значительные изменения общества в Раннем Средневековье, которое, по их мнению, уже встало (на тот момент) на путь развития иерархии, традиционно называемой «феодальной»{18}.
В то время как медиевисты XX в. уточняли хронологию процесса романо-германского синтеза преимущественно на основе изучения социально-экономической проблематики, их коллеги-антиковеды работали над уточнением особенностей развития общества и идеологии власти в поздний период существования Римской империи. Значимый для медивистики XIX в. VI в. в результате последующих исследований стал лишь частью перехода от Античности к Средневековью, рассматриваемом в аспекте времени «большой длительности». Термин «Поздняя Античность» появился в конце XIX в., и с тех пор интерес к этому времени как к самостоятельному периоду развития с особыми способами ведения политической, социальной и культурной жизни приобрел ключевое значение для многих исследований. Среди ученых, много способствовавших повышению репутации данного периода в качестве значимого и интересного, можно назвать Лабриоля, А. Шастаньоля, А.И. Марру, П. Брауна{19}. Изыскания историков показали, что выдвинутый Гиббоном тезис о «падении Римской империи» не может считаться исчерпывающим при описании этого периода, да и сам процесс — более сложный и многоуровневый{20}. Ученые убедительно продемонстрировали, что уже к концу принципата Римская империя лишилась многих черт, которые напоминали о ее связи с республиканским Римом времен Античности. Стало нормой рассуждать о Поздней Античности как об исключительном периоде истории, который характеризовался значительным количеством особенностей по сравнению и с предшествующим, и с последующим периодами. Используя данные археологии, исследователи все меньше говорят о массовых варварских вторжениях как о доказанном факте. Данное обстоятельство позволяет переосмыслить значение указанного периода — времени, которому свойственна преемственность традиций и постепенная их адаптацией к новым условиям{21}. Поэтому сейчас историки настаивают на том, что в Поздней Античности сложились своя, особая практика власти, отличающаяся от классических традиций и не связанная с каким-либо влиянием варваров на римский мир. Иными словами, Поздняя Античность не сразу уступила место Раннему Средневековью, более того, между ними существовала значительная генетическая связь.
5
Первопроходцем в этой области и создателем очень влиятельной историографической традиции (и школы) во Франции был Жорж Дюби, который постарался обосновать тезис Марка Блока на примере историко-правового исследования практики зависимости воинов от магнатов. См.: