Милос, не испытывавший особенной любви к Владыке Смерти, согласился:
— Ещё как кажется.
— Ну что ж, тогда я хочу, чтобы ты… поговорил с Мопси. Я хочу, чтобы ты убедил его покинуть Чикаго. Навсегда.
— Но ведь это невозможно! Он никогда не оставит Чикаго по доброй воле.
Мэри пожала плечами и выгнула бровь.
— Мне кажется, ты говорил, что хотел бы выполнить нечто невыполнимое.
Милос немного поразмыслил.
— Так, говоришь — убедить его…
— О, я, конечно, не предлагаю делать ничего недостойного…
— Однозначно, нет. Ты никогда не стала бы толкать других на недостойные дела. — Милос подошёл к окну и встал рядом с ней. — А если я справлюсь?
— Если ты справишься и Мопси перестанет быть нашей головной болью, тебе найдётся более интересное занятие, чем доставлять ему результаты спортивных соревнований. — И она улыбнулась, но не так, как всегда — тепло и приветливо, а совсем иначе — интригующе. Она явно замыслила что-то особенное, необыкновенно увлекательное. — Скажи мне, Милос, ты когда-нибудь бывал на Западе?
— Нет. Я слыхал о скинджекерах, которые смогли пересечь Миссисипи в живых телах, но никто из них не вернулся оттуда. Неужели ты задумала экспедицию?
— Если ты берёшься выполнить невозможное, — ответила Мэри, — то почему бы и мне не попытаться?
Милос нежно взял её руку в свою.
— Это такое счастье — служить вам, мисс Хайтауэр, Правительница Востока и будущая Правительница Запада.
Он понёс её руку к губам и поцеловал шелковистую, сияющую кожу. Он понимал, что позволяет себе ужасную дерзость, и если Мэри сейчас укажет ему на дверь, то да будет так! Но она вместо этого только медленно забрала у него свою руку и промолвила:
— Милос, ты можешь быть очень опасен!
На что он отвечал:
— Это констатация факта или пожелание?
Они оба рассмеялись, но ответ так и не был дан. Возможно потому, что она сама ещё не решила.
В этот вечер у Мопси Капоне был на обед омар. С тех пор как Мэри стала частью его правящего аппарата, у него всегда был на обед либо омар, либо ростбиф, а то ещё и старая добрая чикагская пицца. Дети Мэри усердно обшаривали Междумир в поисках перешедшей еды; личные связи Небесной Ведьмы с некоторыми известными искателями способствовали более чем успешному обмену, так что Мопси был счастлив и доволен. Он получал всё, чего бы только ни пожелал. Даже его собственные подданные, чикагские послесветы, вслед за детьми Мэри трудились вовсю, превратившись из праздных трутней в рабочих пчёл.
— Я тут подумываю провозгласить себя хозяином Индианаполиса, а потом распространить свою власть на восток от Огайо, — поделился он с Мэри. — Что скажешь?
— Великий замысел, — одобрила Мэри. — Распространяй свою власть на восток так далеко, как только пожелаешь.
Не смотря на то, что поначалу Мопси отвергал всякий союз с Мэри, теперь он должен был признать — вместе они непобедимы. Будущее завлекательно играло яркими красками.
Поэтому когда к нему заявился Лосяра с вестью о том, что из Индианаполиса пришёл целый грузовик с дарами и данью, Мопси принял грязную игру за чистую монету.
Они с Лосярой шли по центральной аллее, а Мопси и в голову не приходило озаботиться тем, что его троих телохранителей нигде не видно. В последнее время босс всё меньше обращал внимания на свою шестикулачную команду запугивателей, так же как и на безопасность в целом. Большая ошибка. На голову ничего не подозревающего Мопси упал мешок, он растерялся и прежде чем понял, что, собственно, происходит, его руки и ноги были крепко связаны. Его подняли и куда-то понесли.
Через некоторое время чикагского босса бросили на деревянный пол, жалобно скрипнувший под его тяжестью; мешок с головы сорвали, и он взглянул вверх: на него из тёмной ночи смотрели три светящиеся физиономии. Это были новые скинджекеры.
— Эй, что вы такое вытворяете? — возмутился Мопси.
Милос невозмутимо — чересчур невозмутимо — ответил:
— У нас тут небольшое собрание. Мы так рады, что ты удостоил его своим посещением.
Поскольку Милос был Ruskie,[42] Мопси ненавидел его просто из принципа. Это Мэри убедила его, что Милосу можно доверять. Ну, хорошо же, Мэри, я тебе задам!
Мопси попытался встать, но его ноги были связаны слишком туго.
— Вы все трое только что получили возможность примерить на себя мантию!
Это было одно из Мопсиных излюбленных выражений, означающих путешествие к ядру земли — наряду с «пойди глотни здорового, ядрёного воздуха» и «поспи под магмочкину колыбельную».