В «Pistis Sophia», написанной, по всей видимости, в III веке, Мария Магдалина принимает участие в большинстве бесед с Иисусом, и глубина ее вопросов свидетельствует — она самая просвещенная из всех учеников. Она заслуживает похвалу Иисуса за понимание духовного учения. Ответил Иисус Милостивый, он сказал Марии: «Мария, блаженна ты, та, кого я посвящу во все Тайны Вышины, скажи открыто… ты, чье сердце более, чем (сердца) всех твоих братьев, устремлено в Царствие Небесное»[1]. Мать Иисуса, о которой тоже говорится в тексте, названа другой Марией, и она заметно ниже по статусу, чем Магдалина. Для современных христиан, привыкших оказывать ей особое почтение, как Богоматери и Царице Небес, такое понижение статуса выглядит сильнейшим оскорблением этой женщины. Удивительно, почему же она стала «другой Марией». Откуда у гностического автора появилась идея, столь противоречащая нашему представлению о высоком статусе Благословенной Девы Марии?
Гностическая традиция о преимуществе Марии Магдалины в пасхальное утро у гробницы берет свое начало из Евангелия от Матфея, где говорится о присутствии двух женщин у гробницы Иисуса в вечер погребения и в пасхальное утро: «Была же там Мария Магдалина и другая Мария, которые сидели против гроба» (Мф. 27:61). Иногда католические теологи, стремясь подтвердить догмат о девственности матери Иисуса, называли эту другую Марию, мать Иакова и Иосифа, тетей Иисуса, сестрой его матери. Но как мы отмечали ранее, основываясь на стихах Евангелий от Марка (6:3) и от Матфея (13:55), она является матерью Иисуса, а также матерью Иакова, Иосифа, Симона и Иуды, которые, как мы установили, не двоюродные, а родные братья Иисуса. В греческом языке есть специальное слово для обозначения родственника, и ею и следовало бы употребить в стихе. Если бы Марк и Матфей хотели бы назвать четырех мужчин двоюродными братьями Иисуса, они использовали бы слово «кузин» υεψιοσ, а не «брат» δελφος.
Возможно, гностики были убеждены в превосходстве Марии Магдалины в канонических текстах, и это представление, основанное на Писании, отразилось в их собственных произведениях. Гностический автор «Pistis Sophia» не сомневается в том, кто именно назван Царицей. В этом тексте Мария Магдалина названа «благословенной», той, что «унаследует Царство Света». Петр оскорбляет Марию Магдалину, жалуясь Иисусу, что она слишком активна в дискуссии о падении Софии и не дает возможности высказаться другим ученикам, но Иисус упрекает Петра и подтверждает право Марии и других женщин, вдохновленных Святым Духом, говорить.
Этот удивительный текст становится политическим заявлением гностического автора о праве боговдохновенных женщин проповедовать, учить и пророчествовать. Они обладали таким правом во время написания посланий Павла (50–65 гг.), и оно было отнято у них Иеронимом и другими отцами церкви в конце II века. Некоторые гностики настаивали на сохранении главенствующих позиций женщины в обществе, основанном по модели отношений Иисуса и Марии Магдалины, о чьем особом статусе говорится в каноническом Новом Завете.
Лишь однажды в четвертом Евангелии, в сцене у подножия креста, мать Иисуса упоминается раньше, чем Мария Магдалина. Поздние христианские теологи дали Деве Марии преимущество, назвав ее Theotokos (Богоматерью) и Mediatrix (Заступницей). Однако в текстах преследуемых общин Мария Магдалина неизменно считается духовным и интимным партнером Иисуса (koinonos), и ее он любил более всех других женщин и учеников. Существует два неопровержимых доказательства такой точки зрения: мифология о священном короле в центре христианской истории и гематрия слова «h Magdallah». Священное число Марии Магдалины, полученное при помощи сложения всех букв ее титула, символически приравнивает ее к 153 рыбам из непорвавшейся сети в Евангелии от Иоанна, метафоре Церкви, о чем уже говорилось в этой главе. Возникает ассоциация также с рыбацкой лодкой (vesica piscis) — символом Великой Богини, известным греческим математикам как «чрево» или «путь к жизни». Vesica piscis ассоциируется также с женственностью, с брачными палатами и со Святой Святых.
Настаивая на том, что Магдалина была ближе всех к Иисусу и его учению, гностики придерживались тем самым учения о мистическом пути личности к Божественному. В «Апокалипсисе Петра», другом тексте из библиотеки Наг-Хаммади, некоторые христиане, называющие себя епископами или диаконами, сравниваются с высохшими каналами. По всей видимости, их противники-гностики чувствовали: буквальное понимание законов ортодоксами вытекает из пустого источника.