В СССР в 30-е годы теория относительности и квантовая механика подверглись атаке со стороны марксистской идеологии[386]. В дальнейшем марксисты развернулись по отношению к теории относительности на 180 градусов и критика Эйнштейна была запрещена, причем запреты на критику общей теории относительности принимались трижды. В 1934 году вышло специальное постановление ВКП(б), в котором все оппоненты Эйнштейна относились к правым уклонистам и меньшевиствующим идеалистам. Потом, в 1942 году, президиум АН СССР выпустил специальное постановление по теории относительности. И наконец, в 1964 году в АН СССР появляется циркуляр, запрещающий «всем научным советам, журналам, научным кафедрам принимать, рассматривать, обсуждать и публиковать работы, критикующие теорию Эйнштейна»[387].
В 1948 г. деканом физического факультета МГУ и директором НИФИ становится А. А. Соколов, при участии которого происходили все дальнейшие события. Главным из них следует считать проходившую в 1949 г. подготовку к проведению всесоюзного идеологического совещания по физике, которое должно было стать аналогом печально знаменитой сессии ВАСХНИЛ по биологии. Подготовка совещания проходила под общим руководством Академии наук и Министерства образования.
В течение трех месяцев были проведены 42 подготовительных заседания Оргкомитета совещания с приглашением на них десятков физиков и философов. Основной задачей совещания объявлялось «полное выкорчевывание космополитизма, являющегося теоретической основой всех идеологических извращений в отечественной физике». Но практически подготовленное совещание было все-таки отменено.
Попытка провести научную сессию по поводу физики и марксизма в 1948 году не удалась из за позиции Берии, который отвечал тогда за атомный проект, и не хотел вмешиваться в дела ученых, напряженно работающих на созданием атомной бомбы. Это не позволило марксистам разгромить физику[388]. Имеется несколько версий объяснения неожиданного решения властей. Согласно самой распространенной из них, И. В. Курчатов и его команда дали понять правительству, что проведение совещания помешает реализации атомного проекта Советского Союза. К работам по созданию ядерного оружия были привлечены ведущие советские физики: И. В. Курчатов, Н. Н. Семенов, И. К. Кикоин, Ю. Б. Харитон, Я. Б. Зельдович, Д. А. Франк-Каменецкий и др. Интересно отметить, что эти имена не упоминались в философских дискуссиях тех лет[389].
Итак, хотя у советской физики и были конфликты с марксистами, но они не привели к административным гонениям. Причина в том, что физикам некогда было думать о лаврах и диссертационных погонах. Дело надо было делать. То есть создавать атомную бомбу.
Следующей знаменитой научной дискуссией, широко освещавшейся в печати в том же 1950 году была дискуссия о положении в физиологии. Она состоялась на Объединенной сессии Академии наук СССР и Академии медицинских наук СССР, состоявшейся 28 июня — 4 июля 1950 г".[390] и вращалась вокруг наследия выдающегося русского физиолога лауреата Нобелевской премии И. П. Павлова. Поэтому эту сессию назвали "Павловской сессией". Организовал Павловскую сессию отдел науки ЦК КПСС.
Объектами критики стали Л. Г. Орбели, П. К. Анохин, А. Д. Сперанский, а также выдающийся грузинский физиолог И. С. Бериташвили. Подбор критикуемых был достаточно эклектичен. Так, в своем выступлении Н. А. Рожанский. «Я, — сказал он, — был повергнут в большое недоумение объединением лиц и качеств трех таких разных физиологов, как академик Орбели, академик Бериташвили и действительный член Академии медицинских наук Анохин. Простите меня за некоторую вольность выражений, но если взять три предмета: яблоко, колесо и Чичикова — все они имеют некоторое общее качество округлости. Но если вы попробуете их на практике соединить, то ни геометрически, ни химически, ни биологически, ни социально — никак между собой они не совмещаются»[391].
«Истинных павловцев» пятеро: в роли аналога Лысенко — К. М. Быков, далее А. Г. Иванов-Смоленский, Э. Ш. Айрапетьянц, И. П. Разенков и Э. А. Асратян. … Сторонниками Павлова оказались почти все члены физиологического сообщества во главе с учениками Павлова, занимавшими ключевые посты в советской физиологии, — П. К. Анохиным, Д. А. Бирюковым, К. М. Быковым, П. С. Купаловым, Ф. П. Майоровым, Ю. П. Фроловым и др. Для того чтобы убедиться в справедливости этого положения, достаточно просмотреть библиографию работ, посвященных И. П. Павлову, опубликованных в 1948-1950 гг.[392]. От имени Павлова было поручено выступить двум отнюдь не лучшим его ученикам — К. М. Быкову и А. Г. Иванову-Смоленскому. Обратите внимание, что павловцы чаще всего были русскими, а генетики или их поддерживающие — евреями, хотя это не носило стопроцентного характера.