Да! Известны отдельные прецеденты преследования ученых в 1920-1921 гг. за участие в контрреволюционных организациях. Под суд ревтрибунала попали зачисленные в члены московского «Тактического центра» биолог Н. К. Кольцов, экономист Н. Д. Кондратьев и др., которых тогда же амнистировали. Трагично завершилось петроградское «дело Таганцева». Большая группа профессоров, инженеров и преподавателей была расстреляна по обвинению в организации заговора с целью реставрации буржуазно-помещичьей власти. Ныне появились публикации о том, что это дело сфабриковано Петрогубчека[437].
Первая репрессивная акция по отношению к ученым была предпринята в 1922 г. и являлась роковой в том смысле, что положила начало политизации науки со всеми вытекающими из этой партийно-государственной установки пагубными последствиями. Среди тех, кто не ушел в эмиграцию, имелась большая группа выдающихся русских ученых, философов, социальных мыслителей-немарксистов. Их высокая квалификация, как мыслителей, мешала большевикам насаждать марксизм в качестве всеобщей идеологии.
Поэтому в отношении этой группы было принято решение об их высылке из страны в административном порядке. В мае 1922 года уже очень больной Ленин потребовал от тогдашнего народного комиссара юстиции Курского "более широкого применения расстрелов" для непокорных интеллигентов всех сортов вместо принудительной высылки в эмиграцию. По его настоянию зимой и осенью того же года в ходе акции, проведенной на территории всей страны, было арестовано 225 человек, которых принудили на свои средства, с семьей или без нее, уехать в Германию. Среди них были такие писатели, как Бердяев, Булгаков, Ильин, Лосский, Карсавин, Осоргин, Сорокин, Степун. Всего в общей сложности, по данным В. Н. Сойфера, "по распоряжению Ленина из страны было выслано около 2000 выдающихся представителей науки и культуры России". К этому вымыванию интеллигенции стоит добавить еще тех, кто уехал добровольно (как, например, семья Набоковых, художники Шагал, Ларионов и Кандинский, писатель Евгений Замятин, режиссер и драматург Николай Евреинов)[438].
Это произошло, когда, казалось бы, после братоубийственной гражданской войны, во время которой никто из высланных не перешел во враждебный Советской России лагерь, в условиях гражданского мира открывается простор для свободного интеллектуального творчества. Высылка мотивировалась необходимостью очистить идеологическую атмосферу от немарксистских «флюидов». Как полагает Г. Ханин, «имелось в виду оградить нашу молодежь от влияния чуждых взглядов…
Высылка за рубеж в 1922 г. этих наиболее выдающихся обществоведов и писателей, ликвидация автономии высшей школы, завоеванной в годы царизма, ликвидация в 20-30-е гг. «за ненадобностью» целых научных направлений старой социологии, философии, политэкономии, истории, особенно тех ее разделов, которые были связаны с историей церкви -библеистики, древнейшей истории, славистики, а также отрицание «старой» юридической науки, в частности, высокомерное отрицание советскими юристами таких понятий, как «правовое государство» и «буржуазное право» в целом — таковы реалии этого времени.
Однако "философские пароходы" не решили проблему отношений лидеров СССР с беспартийной интеллигенцией из "бывших". Несмотря на высылку большой группы таких "вредителей" на "философских пароходах", оставшиеся в Советской России их единомышленники продолжили, по мнению марксистов, идейный саботаж[439]. Тем не менее последующее закрытие научных, философских и религиозных обществ в 1923 г. в ходе их принудительной «перерегистрации» и массовая эмиграция гуманитариев старой формации, «ненужных советской власти» изменили ситуацию в общественных науках.
Первый поход марксистов "в науку" (в 1925 году) кончился для послеленинских марксистско-ориентированных лидеров СССР полным провалом — Зиновьева, Каменева, Бухарина и ещё десяток "вождей", захотевших полакомиться научным престижем и стать академиками, не допустили даже к сдаче документов для баллотировки в академики за отсутствием у претендентов серьёзного образования и научных трудов. Зато всех настоящих учёных — Павлова, Ольденбурга, Соболевского, Платонова и многих других переизбрали в АН СССР, а Тарле стал сначала членом-корреспондентом, а затем и академиком.