Ответ: Таких людей я не знал. Корец говорил со мной о листовке как о его личной идее, никаких других соучастников этого дела он не называл.
Вопрос: Установлено, что поручение выпустить листовку и содержание ее, включая внешне антифашистскую направленность и подпись, были даны Корецу представителем немецкой разведки, агентом которой являлся Корец. Вы об этом не могли не знать.
Ответ: Этого я не знал и даже не предполагал. Никогда Корец не только не говорил мне, но и не намекал на возможность какой-то связи с немецкой разведкой. Я согласился с выпуском листовки, руководствуясь контрреволюционными намерениями — организовать всех недовольных в стране для активной борьбы против ВКП(б) и советской власти.
Я признаю, что объективно наша листовка могла быть на руку фашистской Германии, но, повторяю, ни о каком задании со стороны германской разведки Корец мне не говорил.
Записано с моих слов правильно и мной прочитано. Л. Ландау
Допросил: опер. уполном. 6 отд. 4 отдела — сержант государств. безопасности: (Г. Ефименко)
П. Л. Капица — Л. П. Берия 26 апреля 1939 г. Прошу освободить из-под стражи арестованного профессора физики Льва Давидовича ЛАНДАУ под мое личное поручительство.
Ручаюсь перед НКВД в том, что Ландау не будет вести какой-либо контрреволюционной деятельности против Советской власти в моем институте, и я приму все зависящие от меня меры к тому, чтобы он и вне института никакой контрреволюционной работы не вел. В случае, если я замечу со стороны Ландау какие-либо высказывания, направленные во вред Советской власти, то немедленно сообщу об этом органам НКВД. П. Капица
Постановление. Москва, 1939 года апреля 28 дня, я, начальник 6 Отделения 2 Отдела ГУГБ НКВД СССР, капитан государственной безопасности — Визель, рассмотрев материалы следственного дела N 18747 по обвинению Ландау Льва Давыдовича в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58 — 7, 10 и 11 УК РСФСР, -
На основании изложенного:
Ландау Лев Давыдович, 1908 года рождения, уроженец гор. Баку, до ареста профессор физики, б/п, гр-н СССР, достаточно изобличен в участии в антисоветской группе, вредительской деятельности и попытке выпустить и распространить антисоветскую листовку.
Однако, принимая во внимание, что:
1. Ландау Л. Д. является крупнейшим специалистом в области теоретической физики и в дальнейшем может быть полезен советской науке;
2. академик Капица П. Л. изъявил согласие взять Ландау Л. Д. на поруки;
3. руководствуясь приказанием Народного Комиссара Внутренних Дел Союза ССР, комиссара Государственной Безопасности I ранга тов. Л. П. Берия об освобождении Ландау на поруки академика КАПИЦЫ,
ПОСТАНОВИЛ:
Арестованного Ландау Л. Д. из-под стражи освободить, следствие в отношении его прекратить и дело сдать в архив.
Начальник 6 отд-ния 2 отдела ГУГБ НКВД СССР капитан государственной безопасности Визель
Так Капица спас Ландау. Да и советские лидеры понимали, что нельзя подвергать тюремному заключению выдающегося ученого, хотя это и противоречит принципу равенства перед законом.
Отказ от участия в государственной оборонной программе известен всего лишь один и связан он не с именем заключенного, а с именем обласканного в СССР и за рубежом академика П. Л. Капицы. Существует и весьма распространен предрассудок, согласно которому все участники ядерного проекта СССР занимались возвышенной наукой, а потому жили от пуза, имея все, что только пожелают. Это не так. Да, питались они нормально и даже несколько лучше, чем сейчас. Жилищные условия для них были несколько лучше, чем в среднем по стране, но соответствующие дома располагались в закрытых зонах, огороженных колючей проволокой. Некоторые наиболее выдающиеся ученые даже имели свои автомобили модели «Москвич-402».[471].
Но вот работать приходилось много. При этом сложность состояла не в получении новых научных открытий, а в оптимизации использования старых. Мирового научного престижа на этом пути не получишь, а нервотрепка будет большая, ибо исполнение и сроки контролируются на самом высоком уровне. Вот почему многие мечтали вернуться в Москву, где можно тихо и спокойно, по возможности на том же материальном уровне, но без нервотрепки заняться чистой наукой[472].
Естественно, это не соответствовало интересам государства и оно препятствовало такой форме дезертирства. В первые послевоенные годы позиция государства в этом вопросе была очень жесткой, а затем смягчилась. Указанное смягчение было связано не с хрущевской «оттепелью», а с тем, что новые вузы МИФИ и МФТИ начали выпускать достаточное количество молодых ученых, которые были предпочтительнее для данной задачи, поскольку в силу возрастных обстоятельств их эвристические способности были выше. Однако на начальном этапе решения ядерной проблемы нашелся один выдающийся физик, П. Л. Капица, который, артистично используя исторические обстоятельства и международную конъюнктуру, смог выйти из ядерной тематики с очень малыми потерями[473].