Мифологические поэмы

270 члены его, увы! осквернила пастушья секира.
Мрачная доля людей[148], их ум, над грядущим не властный!
Кто б мог поверить (хотя б и сотне вняв дуновений,
в Дельфах пророчица-жрица[149], колебля треножник, сказала,
звуком речей огласив пещеру и плектр утомляя),
275 что покорителя Азии малым владеющий пастырь,
робкий беглец[150], поразит, стад овечьих и козьих хозяин,
и не сгорит на костре, кто пламенем Трою разрушил[151].
Люди, учитесь судьбе не верить, коль выпало счастье:
блага даруют легко нам боги[152], но вскоре, бывает,
280 сами ж несчастным вредят или вдруг безо всякой причины
их покидают, сменив карой прошедшее счастье.
Кто легковерен, судьбу пусть вспомнит троянца Приама
и на Атрида дворец бросит взгляд, недоверия полный.
Дева, Ореста сестра[153], подавлена бойней нежданной;
285 все ж она брата спасла, чтобы мстителем стал он отцовым;
вырвав из пасти у матери дерзкой ребенка, Электра
с ним на корабль взошла и направилась прямо в Афины;
к тем, кто учению мудрому предан, его приобщила
(тот же корабль, что привез Агамемнона, брата с сестрою —
290 царского дома залог — сокровища Трои доставил).
Другом Оресту средь них Пилад стал самым надежным,
мудрости вместе учились и славились речью умелой[154].
Оба того же хотели, оба того ж не хотели[155]:
если в палестре в борьбе упражнялись, была она мирной;
295 если сбирался один на охоту, по логовам рыскать,
тотчас был рядом другой с ним охотник; коня боевого
взнуздывать брался один, та же страсть в другом пробуждалась;
если к метанью копья возникала охота, бросали
тот и другой; добродушно любимой игре предавались[156];
300 если же вдруг у кого-то ложились камешки сразу,
то не боялся другой проиграть; победив же, не хвастал.
Некогда Кастора брат любил и лелеял так Поллукс[157],
также и Кастор любил всей душою Поллукса взаимно;
(в смерти черед обретя, возмещают и жизни утрату).
305 Пурпуром тирским одет любовник-цареубийца,
и на преступной его голове искрится корона.
Входит в Атридов дворец словно законный наследник
(больше, однако, пристало б наследником зваться Тиеста[158]),
царского сына сыскать он повсюду стремится, Ореста[159].
.........................................................................................
310 Впрочем, когда понял он, что зарыто богатство данайцев,
все бы надеяться мог, что троянские клады откроет;
скоро ж узнал, что они похищены вместе с Орестом.
В негодованье вскипел, что царское имя пустое
он приобрел, потеряв богатство, тираном оно лишь
315 сделать его бы могло, обеспечив железом и златом[160].
Но Клитеместра лукава: союзника по преступленью
ловко она утешает, чтоб прежних держался он правил;
выставив все напоказ богатства, любезные полу:
кольца, венцы; щебеча, как сорока, выносит шкатулки
320 и ожерелья свои примеряет к порочному телу.
"Этим мы купим себе благосклонность по всей Арголиде,
новую знать[161] привлечем и старую знать успокоим,
чтобы нам были верны. Ведь мужа любого супруга,
будь он могуч и велик, а она и скромна и красива,
325 эти богатства надев, надежду на них возлагая,
может смирить, а уж если к сладости слов своих льстивых
наши добавит дары, то ядом сладчайшим умело
уши супруга наполнит смятенные; нежным объятьем
дело искусно свершит, и так вот пол женский лукавый
330 тех, кто высоко стоит, нам сделать сумеет друзьями.
Злато прекрасно, но женщина злата намного прекрасней:
златом скрывают позор, златом почет украшают,
но лишь Киприда смягчила в сраженьях жестокого Марса.
Верь мне, супруг: я, жена, рассуждать так о женщинах вправе".
335 Речью такою она укрепляет любовника волю;
радуясь женской отваге, за прежнее снова берется;
грязною жаждет душой он царствовать, скиптром владея.
"В хитрой засаде жены, пастуха дерзновеньем преступным,
в дом без боязни вступив, был загублен наш славный властитель", —
340 так молчаливо в душе подавляют сограждане думу;
шепотом робким[162], в слезах, говорят меж собой откровенно:
"Иль нечестивая Лахесис[163] по роковому закону
смерть присудила царю под ударом позорным секиры?
О, если б мужа сего сразила в бою амазонка[164]
345 Пентесилея, бушуя, которой едва он избегнул,
и не погиб он, простершись, жертвою смерти бесславной,

148

Мрачная доля людей. — Ср. Lucr. II. 14-16.

149

Образ пророчицы-жрицы, приводимой в исступление дуновениями, т. е. парами, исходящими из расселины в Дельфах. Колебля треножник, на котором она восседает, Пифия сопровождает свои прорицания ударами плектра по струнам кифары. В Новое время было доказано, что пророческий экстаз Пифии достигался не действием паров, как думали в древности, а представлял собой нечто вроде исступления шамана.

150

Робкий беглец. — Об уклонении Эгиста от участия в Троянской войне см. Aesch. Ag. 1625-1627.

151

Не сгорит на костре, кто пламенем Трою разрушил. — Ср. (о судьбе Приама) Sen. Tro. 54 сл.: "Царственных // Отец детей лишен костра последнего // В горящей Трое!"; Drac. Hel. 144 sq.

152

Блага даруют легко нам боги — общая для всей античной поэзии мысль о непостижимости божественной воли.

153

Дева — Электра.

154

Мудрость и умелая речь — два элемента, составлявшие цель традиционного "высшего" образования во времена римской Империи: философия и риторика.

155

Оба того ж не хотели. — "Одного и того же хотеть и не хотеть — вот признак истинной дружбы" — общая для античности мысль. Ср.: Cic. Planet. 2. 5; De amic. XVII. 61; Sail. Cat. XX. 4; Sil. Ital. IX. 406: "...чтобы того же хотеть и того ж не хотеть им обоим".

156

Любимой игре предавались — в камешки.

157

Кастор и Поллукс (греч. Полидевк) — два брата близнеца, сыновья Леды. По наиболее распространенной версии, отец Кастора — Тиндарей, земной супруг Леды, отец Полидевка — Зевс. В бою со своими двоюродными братьями Кастор погиб, а Полидевку Зевс даровал бессмертие, превратив его в звезду. Однако Полидевк отказался от этого дара, не желая расставаться с братом, и тогда Зевс разрешил им либо через день находиться то на небе, то в преисподней, либо чередоваться таким образом, чтобы один день Полидевк находился на небе, а Кастор в Аиде, а на другой день они менялись местами. См. Hyg. 80.

158

Наследником зваться Тиеста. — Как видно, Драконции рассматривает здесь и Тиеста как простолюдина, чей сын не имеет права на престол, что, впрочем, противоречит ст. 203.

159

После ст. 309 в сохранившемся тексте очевидна лакуна, в которой должно было говориться о неудаче попыток Эгиста сыскать Ореста и сокровища Агамемнона, см. 310-312. Ср. 289 сл.

160

Железом и златом. — Первое, чтобы обуздывать недовольных, второе — чтобы их подкупать. Ср. 321-331.

161

Новую и старую знать — явный анахронизм, подразумевающий образование в эпоху римской Империи новой знати из богатых вольноотпущенников, императорских любимцев и тч п. Драконции как представитель старинного рода едва ли мог сочувствовать этому процессу.

162

Шепотом робким. — То же начало стиха: Drac. Med. 201,236.

163

Лахесис (греч.) — одна из трех Мойр (римск. Парк), ведающих судьбой человека. Один из немногих случаев обращения Драконция к божественным силам. Ср. Drac. Med. 375.

164

О, если б мужа сего сразила (ср. 277). — Агамемнону лучше было бы погибнуть и быть с честью похороненным под Троей, чем пасть дома жертвой заговора: Aesch. Cho. 345-354. Впрочем, о встрече Агамемнона в бою именно с Пен-тесилеей традиции ничего не известно. Сенека (Ag. 217 сл.) допускает это только как одну из возможностей.