№ 74. Женщина рассказывала. Сижу я, спину к печке жму. Зашел вот такой маленький мужичок, немного от пола, и говорит: «Через три дня война кончится». Война и кончилась через три дня. Это домовой был, наверно (Архангельская обл., бассейн р. Пинеги, Шардомень, 1984).
№ 75. Был взят у меня хозяин на войну, а я с дитем осталась. Много домов сгорело, а мой стоял. Раз суседка пришла, говорит: «Пусти ночевать, я замерзла». Я лежала на печи, вреде как уснула. Вдруг навалился на меня как собака, мне не дохнуть. Ох, тошно. И лапам и стащил с кровати и говорит: «Так тебе и надо». Я спрашиваю: «Бабка Марья, не спишь?» — «Нет». — «А что это на меня навалилось, как собака?» А она: «Это ж дворовой, а ты чего не спросила, к худому он или к хорошему. Он тебе сказал бы «кху», если к худому» (Новгородская обл., Старорусский район, Святогорша, 1990).
№ 76. Домовой, хозяин есть такой. Он не показывается, никто его не видит. Братец у меня. Зашел, а его водит по двору и не найти ему никак двери. Заводил его во весь двор, водит просто его по двору, сам его не видит. Отец открыл воротечки и постучал три раза, он и вошел (Новгородская обл., Старорусский район, Котецкое, 1990).
№ 77. Один раз старшине-то надоело одному жить. Вышел на двор: «Дворовой батюшка, дворовая матушка, покажитесь, а то больно скучно!» Пришел и лег на кровать. Только лег и покурил, вдруг дверь открывается, стоит женщина, косы не заплетены, в рубашке без пояса. Подошла к нему и говорит: «Ну-ко, подвинься, я мокра, озябла». Он и подвинулся, а она ему: «Иди-ко выключи свет». Так пока он чиркал, а ее-то уж и нету (Новгородская обл., Пестовский район, Малышево, 1986).
№ 78. А на скотне все модовейко[68] плаце, к плоху это. У сестры доць, с повети[69] спущатся, видит: в красных сапожках, в красной шубейке старицок спущается. Бородка узенька, длинна. А после-то дом сгорел. Уж он вещевал[70]. Ведь маленький, с бородой (Архангельская обл., бассейн р. Пинеги, Прилук, 1985).
№ 79. Он у нас всегда живет. Зимой беленький, летом коричневенький. Вот коровам трубочкой хвосты плетет (Новгородская обл., Старорусский район, Ивановское, 1990).
№ 80. Он, домовой, хорошего не желает, а дом оберегает. Ето коли по-хорошему, а поругай его, и пошло дело. Когда ехать куда, дом моют, убирают, чтоб домовому хорошо жилось, а то плакать будет (Новгородская обл., Старорусский район, Ивановское, 1990).
№ 81. Домовой в подполье живет. Одна женщина видела — маленький такой, черный, мохнатый, из-под полу вылезает, на человека не похож, на ласку. К порогу головой ляжет спать. Домовой давить будет, если двойной такой синяк, скажут, домовой укусил — это перед покойником (Архангельская обл., бассейн р. Пинеги, Шардомень, 1984).
№ 82. В каждом доме есть дворовой, как сам хозяин он. Лошадей чешет, сено гребет. Ему, бывало, бутылку водки выставляли, угощенье. Когда скотину приводили, говорили: «Хозяин дворовой, я будут ею любить, и ты люби, как я ею люблю» (Новгородская обл., Старорусский район, Святогорша, 1990).
№ 83. Домовой живет в подполье, под порогом, на чердаке, мохнатый, как леший, он дышит, зализывает волосы людям (Архангельская обл., бассейн р. Пинеги, Шардомень, 1984).
№ 84. Домовой не показывается, а если показывается, то как хозяин или хозяйка. Какая хозяйка, такой и домовой. Домовой и дворовой одно и то же. На Пасху с дворовым христосуюсь. Положу в блюдечко яичко и говорю: «Дворовой батюшка, дворовая матушка, со своими малыми детушкам, Христос воскресе!» (Новгородская обл., Пестовский район, Малышево, 1986).
№ 85. Дедушко-то домовой давливает. Сын мой как-то спать повалился, и приснилась ему собака, и лицо грызет. Он завопил: «Мама! Мама!» — Я говорю, что с тобой, а он: «Вот, мне приснилось». Я ему: «Ничего, ничего, спи». Он лег, опеть то жы приснилось. А потом в лес поехали, его и сострелили, из-за девки. Вот какой плохой сон (Архангельская обл., бассейн р. Пинеги, Немнюга, 1984).
№ 86. На печи лежу, кабыть как лезет дедко. Лезет, на скамейку встал, на приступок встал, за эти места, за стебли[71] схватил меня, я реву, не могут зареветь в голос, потом вдруг все отвалилось — и все (Архангельская обл., бассейн р. Пинеги, Немнюга, 1984).
№ 87. Мужику похоронной быть, у меня ноцью как камень навалился, вся мокрехонька. По полу как лошадь пошло. Домовейко давил. Спрашивать надо: «Дедушко-домовеюшко, скажи, к добру ли, к лиху?» Он в ухо дунет, к худу или к добру (Архангельская обл., Мезенский район, Жердь, 1986).
№ 88. У меня было опосля войны. Я пришел с гулянки, будто кто меня душит, и глаз не открыть. Я спросил, к плохому или к хорошему. Он только: «кху». Легко мне стало. А через пару дней ушли плотничать, к нам прибегают и говорят, что три домика сломали. Вот тебе и к худому.