В настоящее время у нас в стране, да и во всем мире, говорят о некотором возрождении мировосприятия, в чем-то близкого языческому. Например, в Москве зарегистрирована языческая община, а языческое движение существует уже довольно давно — и не в одной лишь России, но и в Армении, в Литве.[5] По мнению приверженцев «языческой идеи», интерес к язычеству — это естественное следствие процессов национального пробуждения, так как язычество в отличие от наднационального христианства уходит своими корнями в глубинную духовную культуру народности, народа, нации. Древние языческие верования, долгие века будучи придавлены мощным пластом христианства, не исчезли, но стали эзотерической системой, дающей возможность понять «подтекст», идею явления. В языческих представлениях апологеты язычества видят гармонию естества и считают, что в них интегрированы жизнь тела, психическая жизнь, мироощущение, жизненная сила, энергия народа. Христианство продемонстрировало некоторую дискредитацию человеческого тела, именно в нем оформилась идея «греховности плоти». Сейчас человек, загнанный в угол экологическими катаклизмами, результатами собственной деятельности, оказавшийся перед опасностью физического самоуничтожения, чувствует необходимость борьбы за сохранение и развитие не только духа, но и плоти, что рождает культ здоровья, культ тела, свойственный язычеству, например в его классическом, античном, варианте.
Как это ни парадоксально, но начало космической эры также усилило языческое мироощущение, у человека. В лоне язычества человек был слит с космосом, он был как бы частичка космоса, подражание ему, он был крупицей, мирозданья, его жизнь была неотделима от жизни солнца и луны, туч, лесов и вод. Выход человека за пределы Земли в новой форме возродил эти ощущения. «Становись и занимай свое место в природе» — этот тезис из популярного ныне учения П. К. Иванова находит живой отклик у многих.[6]
Вся эта гамма мыслей и ощущений породила в наше время своего рода апологию язычества: «Язычество по своей сути широко, глубинно и великодушно. Никакие политические движения не должны иметь отношения к его реконструкции».[7] В этом важный момент языческого эзотеризма. Он связан с вечными законами природы, а они — вне современных распрей. Но языческая идея пробуждает в глубинах человеческого естества и не лучшие его свойства. Язычество — воплощение авторитарного сознания. Поэтому неоднократно в европейской культуре, и особенно в российском сознании, вплоть до наших дней, возрождается обостренная тяга к языческому культу рода, деспотической опеке, потребность в сильной власти, вожде.[8] Как язычники мы творим себе кумиры, идеологические и политические, забыв христианскую заповедь «не сотвори себе кумира». Ослабление воздействия христианства образовало в коллективном сознании вакуум, для заполнения которого из глубины веков стали подниматься представления, хранимые лишь генетической памятью. Идеология рода, клана, объединенного определенной идеей, была поднята на щит как главная ценность, и это устранило веру в жизнь за гранью смерти. Осознав утопичность коммунистического рая, мы тем самым демифологизировали наше будущее и естественно обратились к своему прошлому, прошлому разной степени глубины, включая и очень отдаленное.
В течение многих веков язычество испытывало мощное давление христианства и отступало перед его гуманистической силой. Но влияние было взаимным, в результате чего в традиционном сознании возникало сложное переплетение христианских и языческих мотивов и образов, называемое в специальной литературе христианско-языческим синкретизмом. Нашло это отражение и в публикуемых материалах.
Сейчас нас все более интересует изоморфизм уровней культуры, переводимость языков культуры — отражение философии в архитектуре, живописи в музыке и, наоборот, фольклора в классической литературе и т. п. В ходе этих изысканий все больше обнаруживается наличие мифологической подосновы многих произведений искусства, присутствие мифологических компонентов сознания у многих, если не у большинства, великих художников.
5
Белов А. Мне открылась языческая идея — гармония естества // Наука и религия. 1991. № 2. С. 27
6
«Становись и занимай свое место в природе»: Интервью с П. К. Ивановым // Наука и религия. 1991. №2. С. 50.