Воины русской дружины погибали в последующем походе от его тягот («бысть золъ путь»), а не от врагов. И врагами этими оказываются вовсе не паписты, а языческая емь.
Был ли это поход именно в Финляндию, да еще к полярному кругу? Емь и в самом деле живут на юге Финляндии. Но они туда переместились от Приладожья именно в ходе тех войн.
«Не видали ни дни, ни ночи». Если это описание зимней полярной ночи, то оно исключает передвижение армии по незнакомой местности. Если же это летние белые ночи, то они есть на Финском заливе и Ладоге, и вовсе не нужно для этого уходить к Полярному кругу. Но если это лето, то откуда уважаемый А. Богданов взял лыжи?
Лаврентьевская летопись вроде говорит, что поход был «тое же зимы». Но издатель обращает внимание на то, что после слова «тое же зимы поеха князь» вклеен лист, написанный другим почерком. Из предыдущих слов даже нельзя понять, к кому именно из князей это относится, равно как и то, что именно вынудило его отправиться в зимний путь. Продолжение по этой вклейке: «…князь Олександр на Емь и Емь победи и много полона приведе».
Это формула обычной грабительской вылазки к соседям, а не формула отражения агрессии. Поскольку же митрополит не сопровождал князя в его походе на Емь, то этот поход нельзя прикрыть фиговым листочком «распространения Христовой веры» и назвать его «крестовым». Обычное опустошение заграничных окрестностей.
По итогам этого похода началось массовое бегство народа, с древности известного как биармийцы (чудь, вепсы), с этих территорий: «Норвежский король Гокан Хакон IV Старый (1204–1263) принимал дружески бежавших Пермян». «В то время жители Биармии обратились с просьбой о защите к королю Хокону. Он позволил им поселиться у Малангена в районе нынешнего Тромсе с условием, чтобы они приняли христианство, что они и сделали».
Булла папы Александра в 1257 г. ярко живописует последствия русского похода на ранее захваченные шведами земли финнов:
«Среди всех прочих опасностей, которые причинили названному государству коварство и жестокость этого племени, особенно в этом году, когда оно, неистово вторгнувшись в некоторые части данного государства, свирепо убило многих из его верноподданных, пролило множество крови, много усадеб и земель истребило пожаром, подвергло также поруганию святыни и различные места, предназначенные для богослужения, многих возрожденных благодатью священного источника прискорбным образом привлекло на свою сторону, восстановило их, к несчастью, в языческих обычаях и тягчайшим и предосудительным образом подчинило себе».
Согласно Новгородской Первой Летописи, «новгородци не ведяху, кде князь идеть». Новгородцы не только не знали, «кде князь идет», но и для какой кампании их собрали, отчего и гадали — вероятно на Чудь, на Эстонию, обычный маршрут для вторжения от Копорья.
«Скорее всего, после того как шведы бежали с Нарвы, датчане отправили послов в Новгород и открестились от действий Кивелей. Были созданы условия, чтобы исчерпать дело миром. Александр Ярославич предпочел согласиться. Его планы на Северо-Западе явно выходили за рамки простой карательной экспедиции. Князь, во-первых, хотел наказать своего давнего соперника шведского ярла Биргера, а во-вторых, укрепить великокняжескую и церковную власть в регионе — в среде местных племен (води, ижоры, карелов). Ради этого можно было пожертвовать вторжением в разоренную лишь за три года до того Виронию… Из сообщения летописи видно, что князь не хотел заранее оговаривать с участниками похода его цель. Надо полагать, таинственность предприятия не только простой военной хитростью. Вероятно, Александр Ярославич с митрополитом Кириллом совершили объезд местных племенных нобилей, которые вынуждены были присягнуть великому князю. Личная присяга, как известно, важный элемент средневекового права. Над областью восстанавливался великокняжеский сюзеренитет. Местные жители становились подданными Владимирского государства, в то время как ранее они являлись просто новгородскими данниками. Скорее всего, именно поэтому новгородцы не были в курсе "кде князь идеть"».
89
Кажется, это открытие Б. А. Рыбакова: Военное искусство // Очерки русской культуры 13–15 вв. т.1. М., 1969, с. 364.
91
Haakon Haakonssons Saga (последняя глава). Цит. по: Кааран А. К истории Русского Севера: Русско-норвежские отношения // Известия Архангельского Общества изучения Русского Севера. Архангельск, 1910. № 11, с. 25
92
Цит. По: Шаскольский И. П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII–XIII вв. Лд. 1978, с. 220. При этом советский историк замечает — «описания поджогов и кровопролитий, составляющие основное содержание буллы, представляют для нас сравнительно мало интереса. Вполне понятно, что такой поход в 13 веке сопровождался жестокостями и кровопролитем» (с.222). Это понятно всем, кроме писателей «житий».
93
Биргер стал ярлом в 1248 году и не был таковым в год Невской битвы. см. Богданов А. П. Александр Невский. М., 2009, с. 163
94
Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. Историко-географическое исследование; Монголы и Русь. История татарской политики на Руси. СПб., 2002, с. 74