«Если б армия из 50 000 человек, русских, французов, пожалуй даже немножко австрийцев, направилась чрез Константинополь в Азию и появилась на Евфрате, то она заставила бы трепетать Англию и повергла бы ее к ногам материка. Я готов в Далмации, Ваше Величество готовы на Дунае. Чрез месяц после того, как мы условились бы, эта армия могла бы быть на Босфоре. Удар этот отразился бы в Индии и Англия была бы покорена. К первому мая наши войска могут быть в Азии и в то же время войска Вашего Величества в Стокгольме».
Прочитав первую половину письма, царь видимо остался довольным и, продолжая чтение, он вдруг воскликнул: «Вот великие дела!». Затем он несколько раз повторял: «Вот тильзитский стиль!»; «Вот он, великий человек!».
В ответ Министр Иностранных Дел России граф Румянцев собственноручно написал секретную записку, в которую были включены все мысли и соображения самого Государя, сообщенные им предварительно автору. Эта записка носит заглавие: «Общий взгляд на Турцию» и была впоследствии вручена французскому послу. В ней сказано:
«В Тильзите состоялось соглашение о том, чтоб изгнать турок обратно в Азию, оставя за ними в Европе только город Константинополь и Румелию. Тогда было соглашено, что Молдавию и Валахию должна была получить Россия с тем, чтоб Дунай сделался границею Российской империи, и Бессарабия была присоединена к ней. Если к этой доле, еще прибавится Болгария, то Государь готов участвовать в походе на Индию, о чем тогда не было условлено. Только необходимо, чтоб поход на Индию совершался таким образом, как император Наполеон сам его начертал, — через Малую Азию». Теперь же царь желал бы забрать себе Константинополь (и азиатскую и европейскую его части). Румянцев говорил французскому послу Коленкуру о Константинополе: «Это будет город и область без обывателей».
Франции царь готов был отдать западную часть Македонии с Салониками и Хорватию. Для избежания общей границы России и Франции царь предлагал присоединить Сербию вместе с большей частью Македонии к Австрии.
Александр старался убедить французского посла в умеренности своих домогательств при разделе Оттоманской империи «Я уверяю вас», сказал он послу, «я умерен в моих притязаниях. Я требую только того, чего требует польза моего народа и от чего я отказаться не могу».
Публикатор этих текстов Ф. Мартенс, «непременный член совета министерства иностранных дел», комментировал:
«Нельзя не сказать, что граф Румянцев сделал попытку разрешить исторические задачи русской дипломами при соблюдении самых высших интересов своего отечества и уважении вековых стремлений русского народа. Его план раздела Турции был грандиозен, и он был одобрен Императором Александром I, который искренно им увлекался. Если б этот план быль осуществлен в начале XIX века, при помощи Наполеона I, вся будущность Европы и России получила бы совершенно новое направление. Центр тяжести России как Мировой державы, был бы безповоротно перенесен на берега Черного моря, Босфорского и Дарданелльского проливов. Государственная жизнь русского народа продолжала бы роскошно развиваться в широких рамках его историко-национальных стремлений. В дипломатических переговорах Александра I с Наполеоном I в последний раз был серьезным образом поставлен вопрос о водружении русского православного креста на храме св. Софии в Константинополе. В последний раз была дана России серьезная возможность стать твердою ногою на берегах Мраморного моря и сосредоточить здесь, недалеко от сердца России, жизненные силы своего народа и обезпечить достижение его Мировых задач».
Весной 1808 года царь послал к Наполеону своего флигель адьютанта князя Волконского. За обедом Бонапарт сказал ему:
«Скажите вашему государю, что если мы согласны, то мир нам принадлежит (le monde est a nous). Мир похож на яблоко, которое я держу в руке. Мы можем его разделить пополам и каждый из нас будет иметь половину».
Но Наполеон был согласен отдать русским Босфор и Константинополь лишь при условии, что Франция будет контролировать пролив Дарданеллы. Контроль над Босфором делал Черное море внутренним русским озером и вполне гарантировал его безопасность. Но Алекснандру нужен был выход военного флота в Средиземное море. Эти планы будущих русских интервенций Наполеон почему-то счел неуместным.