«И всяк, ежели кто злобою и пристрастием не ослеплен, признает, имел ли Его Царское Величество Всероссийский ПЕТР Первый, древние в праве натуралном основанные притчины, сии от наследного своего Государства, против всякой правости похищенныя и отторгнутыя, и около ста лет во владении насилном содержанные провинции, отыскивать, и за ту претерпенную обиду и за полученные в те годы со оных провинцей подати, и контрибуции, искать Сатисфакции, присовокуплением других земель во владении Короны Шведской неправеднож бывших? когда к тому ж правую притчину ему подают предков ево имеющие важные и законные претензии, и провинции Ливонию, и Эстляндию, яко выше объявлено».
Это один из тех логических кругов, на которых колесит пропаганда: новые завоевания называются возвращением древних земель, а указание на некие древленаши земли есть призыв к их новому отвоеванию. Один из древнейших примеров звучал так:
«Я, царь царей Шапур, сопричастник звезд, брат Солнца и Луны, мои предки владели всей Азией. Требовать прежних границ подобает мне, так как превосхожу всех царей блеском и подвигами».
Вслед за Шафировым еп. Феофан Прокопович в торжественной проповеди 23 ноября 1718 г. провел параллель между Петром и Александром Невским, который «при Неве благословенным же оружием умертвив, смертоноснаго супостата, отродил Россию и сия ея члены, Ингрию, глаголю и Карелию, уже тогда отсещися имевшия, удержал и утвердил в теле отечества своего и, прозван быв Александр Невский свидетельствует и доселе, яко Нева есть российская».
Шафиров выводит универсальный закон реал-политики: право государя в удобное для него время прибегать к насилию, разрывая были договоренности.
Так что начало войны с целью возврата былых владений становится просто обязанностью правителя:
«хотя бы Царское Величество и не имел иных новых важных притчин против короны Шведской войну всчинать, тоб по всем правам натуралным, и гражданским, не токмо имел с доброю совестию доволные причины, но и должен был яко отец отечества для привращения тех неправедно от Короны своей отторгнутых наследных провинцей, усмотря благовременство, войну всчать».
Но это всегда имеющаяся и многовековая причина для войны. А какова же новейшая и «действующая» причина, запустившая именно эту, «Северную», войну? Сила гравитации есть всегдашняя и непременная причина падения самолета. Но ведь для падения именно этого воздушного корабля и именно в этот час должны быть и иные причины — технические, погодные, человеческие…
Так вот, Шафиров поводом к войне считает неудобства, которые претерпело Великое посольство Петра в 1697 году. И хотя сам Петр настаивал на своем инкогнито и на отсутствии официального церемониала, через несколько лет именно неуважительность была предъявлена как повод для войны:
«Чрез всю Лифляндию такое худое доволство всей свите показывали, что не токмо на своих одних лошедях ехать, но и на оные корму и всем пищу и питья получить и за денги едва могли, и в мизерных карчмах становится принуждены… По приезде к Риге в приеме себе не то что какого излишняго учтивства, но ниже против посланников не получили, и встречены и комплементованы, толко от Рижских бургомистров и мещан, а не от Губернатора. И что всего страннее, и в городе им квартер иметь не позволено, но поставлены на предьместие в безделных деревянных, но и о тех сказано, чтоб договаривались об оных с господарями сами».
И раз Петр так и не получил «сатисфакции» у шведского короля в виде наказания Рижского губернатора, то он имел все основания для того, чтобы двинуть армию в бой…
Аналогично уверение Феофана Прокоповича:
«Которая могла быть причина оной рижской укоризне и гонению смертному на Петра, монарха нашего, умышленному чрез Далберда коменданта? Тем ли не згибель свою заслужил у них державный сей путник, что в Голандию и иные далекие земли странствовати изволил! Тем воистинну у зависти заслужил».
381
«Каждой потентат должен право свое и Государства, от того ж Всемогущаго дарованною силою и оружием оборонять, и насилие насилием усмотря к тому удобное время отвращать, как тому обычей всего света от начала был, и до кончины онаго пребывать будет».
383
Шафиров начинает отсчет претензий от времен Александра Невского:
«И хотя времянем оные провинции от Российского владения при противных конъюнктурах и отступали, однакож паки, иногда договорами, иногда же и оружием к оному присовокуплены бывали; как и во время владения Великаго Князя Российского Александра, [ради его великой на Неве реке против Короля Шведскаго Магнуса одержанной виктории Невским нареченнаго] отступившая было провинция Лифляндия от него, паки оружием под владение его приведена, и дань на них погодная наложена».
384
Там же, с 35. Это у Петра Алексеевича было наследственным: войну с Польшей в 1853 году царь Алексей Михайлович тоже начал из-за обиды: поляки-де «в листах своих отца его государева Царя Михаила Феодоровича Его Государево именование и титлы писали с умалением и безчестием, и терпети того невозможно» (О объявлении войны Казимиру Королю Польскому и Литовскому // Полное собрание законов Российской империи, т. I, с. 307).
385
Феофан Прокопович. Слово похвальное о баталии Полтавской, сказанное в Санктпитербурхе в церкви Живоначалныя Троицы 27 июня 1717 // Панегирическая литература Петровского времени. М., 1979, С.212