В часто цитируемом русском переводе этого отрывка П. Бартенев пропустил слово alliance «союз; завет» (видимо, посчитав его избыточным, не понимая, чем этот термин отличается от lien «связь; союз») и, главное, пропустил слова «в Боге» (тут можно думать о вмешательстве цензуры или самоцензуры), придав этому религиозному акту ложный смысл союза светского — дружеского и сентиментального.
В действительности речь тут шла совсем не о светской дружбе: «нерасторжимый» «союз в Боге» заключался без особого ритуала, но подразумевал не менее серьезные обязательства, чем, например, монашеский постриг.
Вскоре после заключения Священного союза Стурдза написал комментарий к нему — Considérations sur l’acte d’alliance fraternelle et chrétienne («Рассуждение об акте братского и христианского союза», 1815 г.); этот текст, равно как и его русский перевод А. Н. Шебунина, неиздан (текст известен в одной рукописи: РО ИРЛИ, ф. 288/1, № 21). В богословской части этого рассуждения Стурдза употребляет ключевое понятие l’arc d’alliance «ковчег завета. Процитируем ключевое: «истинная религия» (мы уже знаем, что это та самая «вечная религия Бога спасителя») «…подобно ковчегу завета между Богом и его творением, с новой любовью объемлет горизонт обитаемого мира и налагает на всех его хуливших или не знавших свое лучезарное, утешительное и мягкое иго». Здесь довольно прозрачна отсылка к ковчегу Ноя, символизирующего завет Бога со всем человечеством, а не только с народом избранным. Этот ковчег и соответствующий завет трактовался в христианстве и иудаизме как преобразование ковчега и завета Моисеевых, Стурдза же говорит о завете нынешнем и новейшем, который дается для спасения всего человечества, включая даже «хуливших или не знавших» его. Здесь уже не остается никакого сомнения, что в комментируемом сейчас Стурдзой акте 1815 г. слово alliance означало для его авторов «завет», и это был новейший завет для всего человечества».
26 июня 1876 года при встрече императора Александра II с австрийским императором Францем Иосифом в Рейхштадтском замке была заключена Рейхсштадтская конвенция по балканскому вопросу. Соглашение не зафиксировано официальным документом с подписями сторон. Но оно давало России право на войну против Турции.
В случае поражения турок Сербия должна была получить Герцеговину, Черногория — часть Боснии, а Австро-Венгрия — турецкую Хорватию и пограничные районы Боснии.
Эта конвенция разрешала России сделать последнее в истории Империи ее европейское приобретение: Юго-Западную Бессарабию, она же — Буджакские степи.
Буджак входил в состав Османской империи до Русско-турецкой войны 1806–1812 годов; весной 1812 года по итогам Бухарестского мира был присоединён к России. После Крымской войны по Парижскому мирному договору 1856 года часть Буджака была уступлена Россией турецкому вассалу — Молдавскому княжеству. Теперь при победе над Турцией, Россия возвращала эти земли себе (ныне они поделены между Украиной и Молдовой).
Веками Москва (Петербург) и Вена вместе противостояли Османской империи и не раз делили ее европейские провинции между собой и своими прокси-сателлитами.
Вместе трижды делили Польшу.
Вместе подавляли венгерское восстание (.
Несколько раз балансировали на грани войны (в 1855 по «румынскому вопросу», 1875 по «герцеговинскому», в 1885 по «болгарскому»).
И все же — не воевали.
Нескрываемое желание России войти на Балканы и взять под свой контроль европейские владения Османском империи (Молдавию, Валахию, Румынию, Черногорию, Сербию, Грецию и сам Константинополь), конечно, тревожили Вену. Значительная часть ее торговли шла по Дунаю и далее через Черное море и проливы. С 1829 года Россия стала владелицей участка Дунайской дельты и вскоре стала использовать эту позицию для торговой блокады. Чтобы защитить экспорт южнороссийского зерна от румынской конкуренции Россия затормозила ирригационные работы, направленные против обмеления рек, что привело к крайне убыточным последствиям важной для Австрии дунайской торговли.
И все же — не воевали.
И даже в самом конце 19 века появилась австро-русская «антанта»: в декабре 1896 г. в России и Австро-Венгрии почти синхронно решили отказаться от тех целей, которые более всего волновали противоположную сторону: в Петербурге признали слишком рискованным захват Проливов, а в Вене констатировали отсутствие необходимости в новых территориальных приращениях. Сложившийся порядок устраивал обе стороны, поскольку предохранял от наиболее опасного в их глазах оборота событий в случае распада Турции — возникновения крупного государства на границах Австро-Венгрии и перехода контроля над проливами от «турецкого привратника на Босфоре» в руки более сильной державы.
116
Cр. Из Записок графини Эделинг, урожденной Стурдзы. С неизданной Французской рукописи [Пер. П. Бартенева] // Русский Архив. 1887. Год 25. № 2. С. 194–228; № 3. С. 289–304, цит. 302
117
Восточный вопрос, Крымская война и конец «Священного альянса» в австрийско-российских отношениях // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: История. Международные отношения. 2018. Т. 18, вып. 1. С. 79.
118
Cм. Bridge F. R. Osterreich(-Ungarn) unter den GroBmachten // Die Habsburgermonarchie im System der internationalen Beziehungen. Bd. VI/1. Wien, 1989. S. 290
119
: «Совершенная несогласуемость интересов»? Русско-германские и русско-австрийские отношения на рубеже XIX–XX вв. // Российская история. 2014, № 5, С. 188.