При этом при появлении возможности использовать мобресурсы освобождаемых западных регионов Союза осенью 1943 года было принято решение отказаться от призыва в Средней Азии и Закавказье, отправив призванных не в бой, а на «трудовой фронт».
Затягивание войны еще на год-полтора с потерей еще как минимум одного-двух миллионов мужчин привело бы к надрыву сил страны. К 1945 году призывные комиссии отмечали, что 17–18 летние юноши, то есть «возраста 1925–1927 годов» просто физически недоразвиты. Причина понятна: голодомор в раннем детстве, а затем военные лишения в их же подростковые годы…
Конечно можно было бы сказать, что в 1945 советские командиры и солдаты «научились воевать», и это умение компенсировало бы относительную нехватку личного состава.
Но вот историк (да, анонимный, да, «диванный эксперт» — но систематически работающий с военными архивами и СССР и Германии) сравнил схожие боевые действия: массированное стратегическое наступление на заранее укрепленные позиции.
А именно потери вермахта при атаке на Курскую дугу в июле 1943 и при атаке РККА на Зееловские высоты в апреле 1945-го.
Для сравнения были взяты действия немецкой 292 пехотной дивизии, которая в составе 41 танкового корпуса 9 армии Моделя прорывалась на Поныри (северный фас «огненной дуги»).
5 июля 1943 года ширина полосы наступления это дивизии составляла 7 км. Плотность боевого состава без деления на первый и второй эшелон — 530 (пятьсот тридцать) человек на километр. Потери в течение пяти дней наступления составили 2013 человек, или 402 человека среднесуточно, или 288 человек на километр.
16 апреля 1945 года на Зееловские высоты под Берлином шли три советских гвардейских стрелковых корпуса (28 и 29 и 4) из армии Чуйкова.
Численность советского стрелкового корпуса приблизительно равна численности немецкой пехотной дивизии.
28 Гв СК — ширина полосы наступления 6 км. Плотность условного боевого состава по первому эшелону 533 человека на километр. Потери — не менее 3081 человек, или 770 человек среднесуточно, или 514 человек на километр.
29 Гв СК — ширина полосы наступления 2,5 км. Плотность условного боевого состава по первому эшелону 1360 человек на километр. Потери не менее 3790 человек, или 948 человек среднесуточно или 1516 человек на километр.
4 Гв СК — ширина полосы наступления 2,5 км; Плотность условного боевого состава по первому эшелону 1240 человек на километр. Потери не менее 3801 человека, 950 человек среднесуточно, или 1520 человек на километр.
При этом у немцев атака 292 пд была поддержана артогнем с плотностью 32 орудия и миномета на километр фронта. Советский штурм Зееловских высот проходил при концентрации 260 штук орудий на один километр атакуемого фронта. И все равно потери оказались в два раза выше…
То есть Красной армии и в год Победы нужно было много солдат. А их запасы кончались.
Выход из войны Англии означал бы увеличение минимум в два раза количества немецкой авиации на нашем фронте (не только за счет той немецкой авиации, которая была задействована на англо-германских фронтах, но и за счет тех тыловых эскадр, которые защищали саму Германию от английских налетов).
Подводный флот был не нужен Рейху для борьбы против СССР. Он строился только для блокады Англии. Отказ от строительства огромного числа подлодок позволил бы во много большем объеме производить танки…
Не будь разгрома союзной авиацией промышленных центров Германии, в 1945-м не было бы такого падения военного производства Германии, которое имело место в реале. Отсутствие морской блокады («санкций») также помогло бы германской экономике. Например, качество брони немецких танков стало бы лучше при наличии импортных добавок.
Имея доступ к ресурсам мировой торговли, Гитлер слушал бы своих генералов, потому что мог бы ставить во главу угла не экономические мотивы, а чисто военные (речь идет о Курляндском котле, контроль над которым гарантировал поставки руды из Швеции, но отвлекал несколько армий от защиты самой Германии; о защите за-днепровского Мариупольского марганца, которая не позволила насытить войсками Восточный вал или о переброске последних танковых войск весной 1945 года на защиту последних нефтяных вышек Венгрии вместо защиты Берлина).
268
На создание танков Германия потратила более рейхсмарок: На строительство подводных лодок — более рейхсмарок. Даже в 1945-м Германия тратила на подводные лодки больше, чем на танки (исключение — 1944 год). Судостроение без особых проблем может быть переориентировано на выпуск танков. Соответствующий опыт был в Советском Союзе, где судостроительный завод «Красное Сормово» выпустил 12 000 танков Т-34. У немцев же было наоборот: один из ведущих немецких автомобильных заводов MAN занимался выпуском дизельных двигателей для подводных лодок. Сократив затраты на судостроение на 50 %, гитлеровская Германия смогла бы увеличить производство танков в 2 раза. Однако в решающий период Великой Отечественной войны (1941-42 гг.) Германия продолжала уделять больше внимания выпуску подлодок для борьбы с англо-американским флотом, чем выпуску танков для Восточного фронта. (См. К. Флот, утопивший Гитлера. https://republic.ru/posts/90245). Германия произвела 1 113 подводных лодок. Из этого металла можно было изготовить 40 000 танков типа Pz-III или Pz-IV. И это не просто затрата металла, но затрата более дорогого металла и более квалифицированных рабочих часов, чем при производстве танков. При этом США и Британия на борьбу с подлодками потратили в 10 раз больше ресурсов, чем Германия потратила на их изготовление.
269
Манштейн, тогдашний командующий немецкими войсками на этом фронте:
«По политическим и военно-экономическим соображениям Гитлер настаивал на удержании сначала Донбасса, а потом Днепровской дуги (и одновременно в полосе группы «А» — Кубани и Крыма). Тем самым группа «Юг» с ее правым флангом сначала на Миусе и Донце, потом — на излучине Днепра была, так сказать, прикована к такому району, удержание которого с оперативной точки зрения было ошибкой. Вклиниваясь далеко на восток во вражеский фронт, этот район давал противнику возможность провести наступление с двух сторон, причем наши армии имели в тылу море. Но важнее всего было то, что в результате удержания этих выступающих бастионов длина фронта на участке группы увеличивалась в роковых для нас масштабах. Для обороны этого участка мы должны были использовать силы, без которых мы просто не могли обойтись на северном фланге группы армий. Но как раз здесь, а не в районе Донца или Днепра находился ключ к решению оперативной задачи. То, как складывалась теперь обстановка, означало следующее: или мы, если это будет необходимо, добровольно отдадим Донец и Днепр, или, при попытке удержать эти районы любой ценой, мы должны пожертвовать группами “Юг” и “А”».