Немецкое наступление началось 16 декабря. На главном участке фронта командование Вермахта обеспечило количественное превосходство в людях, танках и артиллерии. Сперва наступление развивалось достаточно успешно — прежде всего из-за нелетной погоды. Тотальное преимущество союзников в авиации временно не могло быть использовано.
Уже 22 декабря американцы, перегруппировавшись и подтянув свои огромные резервы, начали контратаковать (Брэдли и Паттон с Юга). К 25 декабря наступление Германии полностью захлебнулось. 26 декабря, была остановлена последняя наступавшая дивизия вермахта — 2-я танковая. Немцы не достигли ни одной из целей операции. В это же время над Арденнами наконец прояснилось небо. С целью облегчить положение в Арденнах 1 января, Вермахт предпринял попытку наступления на южном фланге Западного фронта, в Эльзасе и Лотарингии. Но и это наступление быстро захлебнулось. 1 же января в ставке Гитлера было решено наступление в Арденнах прекратить. 3 января началось общее наступление Монтгомери у северного основания «арденнской дуги». 5 января немецкие войска оставили почти всю занятую в результате наступления территорию. 16 января армии союзников полностью восстановили прежнюю линию фронта.
5 января 1945 года Черчилль телеграфирует Сталину:
«Я только что вернулся, посетив по отдельности штаб генерала Эйзенхауэра и штаб фельдмаршала Монтгомери. Битва в Бельгии носит весьма тяжелый характер, но считаю, что мы являемся хозяевами положения. Отвлекающее наступление, которое немцы предпринимают в Эльзасе, также причиняет трудности в отношениях с французами и имеет тенденцию сковать американские силы. Я по-прежнему остаюсь при том мнении, что численность и вооружение союзных армий, включая военно-воздушные силы, заставят фон Рундштедта пожалеть о своей смелой и хорошо организованной попытке расколоть наш фронт и по возможности захватить порт Антверпен, имеющий теперь жизненно важное значение».
Его же телеграмма от 6 января:
«На Западе идут очень тяжелые бои, и в любое время от Верховного Командования могут потребоваться большие решения. Вы сами знаете по Вашему собственному опыту, насколько тревожным является положение, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной потери инициативы. Генералу Эйзенхауэру очень желательно и необходимо знать в общих чертах, что Вы предполагаете делать, так как это, конечно, отразится на всех его и наших важнейших решениях. Согласно полученному сообщению наш эмиссар главный маршал авиации Теддер вчера вечером находился в Каире, будучи связанным погодой. Его поездка сильно затянулась не по Вашей вине. Если он ещё не прибыл к Вам, я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января и в любые другие моменты, о которых Вы, возможно, пожелаете упомянуть. Я никому не буду передавать этой весьма секретной информации, за исключением фельдмаршала Брука и генерала Эйзенхауэра, причем лишь при условии сохранения ее в строжайшей тайне. Я считаю дело срочным».
Его же телеграмма 9 января:
«1. Я весьма благодарен Вам за Ваше волнующее послание. Я переслал его генералу Эйзенхауэру только для его личного сведения. Да сопутствует Вашему благородному предприятию полная удача. 2. Битва на Западе идёт не так уж плохо. Весьма возможно, что гунны будут вытеснены из своего выступа с очень тяжелыми потерями. Мы и американцы бросаем в бой все, что можем. Весть, сообщенная Вами мне, сильно ободрит генерала Эйзенхауэра, так как она даст ему уверенность в том, что немцам придется делить свои резервы между нашими двумя пылающими фронтами».
Черчилль просил информацию, но не помощи. И ни о какой возможной катастрофе на своем фронте он не пишет[373]. В январе арденнский кризис был уже преодолен[374]. А безраздельно господствующая в воздухе союзническая авиация стирала в порошок любое шевеление немцев. Погода ей уже не мешала.
Речь идет о координации своих действий, чтобы утяжелить положение Германии, а не о спасении англо-американцев.
373
Ее и не было. Ср. описание событий у генерала Эйзенхауэра. 19 декабря он сказал своему штабу:
«Настоящая обстановка не грозит катастрофой, а дает благоприятную возможность нанести противнику поражение. За этим столом лица должны быть только бодрые… В стратегическом плане мы были наступающей стороной, а выйдя из укрытия «линии Зигфрида», противник предоставил нам исключительную возможность для нанесения по нему удара, и мы должны были ухватиться за нее как можно скорее. Было бы необоснованно и неправильно утверждать, что войска союзников не испытывали напряжения и беспокойства в течение первой недели вражеского наступления в Арденнах. Но было бы столь же неправильно преувеличивать степень этого беспокойства и его воздействия на настроение в высших инстанциях союзного командования. Несмотря на развернувшиеся в декабре оборонительные бои, мы не переставали разрабатывать планы по возобновлению нашего общего наступления. 31 декабря я направил Монтгомери и Брэдли краткую записку, в которой рассматривались все операции на период, пока мы не достигнем Рейна по всему фронту от Бонна и далее на север».
374
«Де Голль 3 января прибыл ко мне… Когда происходила эта беседа с де Голлем, кризис в Арденнах уже миновал. Теперь уже мы наступали на арденнском выступе . Смоленск, 2000). В Европе к концу войны было около 3 миллионов только американских военных с 7500 танками и БТР. По данным Эйзенхауэра в арденнском сражении (всего; т. е. и в оборонительной, и в наступательной его частях) потери союзников составили 77 тыс. человек, из них около 8 тыс. убитыми, 48 тыс. ранеными и 21 тыс. пленными или пропавшими без вести. Потеряны 733 танка и самоходных противотанковых орудия. Это никак не катастрофа. Причем потери при наступлении союзные армии понесли большие, чем при обороне.