В королевской семье Амбера, существующей вообще-то вне времени, царят те же настроения и нравы, что и в западном капиталистическом мире 1960-х — а именно тогда и была написана книга. То есть Желязны не абстрагируется от повседневности, а конструирует альтернативный мир с элементами действительности. И на фоне погрязшего в интригах Амбера, наделенного негативными чертами современности, выгодно выделяется носитель традиционного героического начала — Корвин. Таким образом, вневременные общечеловеческие ценности будто оттеняют проблемные черты действительности, позволяют им проявиться ярче, чтобы читатель исследовал их как можно более тщательно.
Итак, мы обнаружили два подхода к наполнению фэнтези-произведений философским и мировоззренческим содержанием: эскапизм и создание альтернативной реальности. В первом подходе текст, обращаясь к фундаментальным ценностям, игнорирует актуальную для автора действительность, а во втором — активно использует ее элементы для выполнения творческой задачи. В следующих главах это знание поможет нам разобраться в тайных течениях, скрытых под поверхностью вселенной «Ведьмака».
Уильям Моррис и Генри Райдер Хаггард.
The Rijksmuseum (слева). Bain News Service, Publisher. E. Rider Haggard / The Library of Congress (справа)
«Литературная энциклопедия терминов и понятий» под редакцией Александра Николюкина возводит истоки фэнтези как самостоятельного жанра к творчеству английского поэта и прозаика Уильяма Морриса (1834–1896). При этом первое его произведение, маркируемое исследователями как фэнтези, — «История Дома Сынов Волка и всех кланов Чети» — было впервые опубликовано в 1888 году, тогда как годом ранее вышла другая книга, обладающая всеми основными жанровыми чертами.
По сюжету романа «Она» Генри Хаггарда (1856–1925) молодой англичанин Лео, потомок спартанского воина Калликрата и жрицы египетской богини Исиды, отправляется в Африку на поиски Айши, которая благодаря дару великой любви может разделить секрет бессмертия и вечной молодости с тем, кого полюбит.
Когда-то она полюбила самого Калликрата, но тот не принял дара Айши и пал жертвой ее гнева. Возвращение возлюбленного в образе Лео Айша воспринимает как свою победу над временем. Она готова одарить героя бессмертной любовью, но Лео не решается пройти сквозь очистительное пламя источника бессмертия, и его сомнения губят Айшу: войдя в пламя, она как бы проходит процесс обратной эволюции и погибает, оставив после себя сморщенное тело обезьяны.
Хаггард перемещает героев за границы привычного — в действительность мифов и легенд, где в героях проявляются общечеловеческие начала, в буржуазной повседневности отодвинутые на второй план. В образе Айши писатель сочетает мистическую всепоглощающую женскую чувственность и неиссякаемую природную силу, непостижимую для разума, но открытую для интуитивного восприятия[8]. Лео же викторианец до мозга костей, уверенный, что все подвластно разуму. Слиться с природной силой ему мешают сомнения, типичные для представителя той эпохи: насколько будет благопристоен и уместен такой союз? Как может огонь, чьи физические свойства и воздействие на материю хорошо известны, быть очищающим духовным началом, дарующим вечную молодость?..
Финал отражает протест против убежденности во всеохватывающей силе рационального научного познания и, в частности, дарвиновской «обезьяньей» теории. Хаггард будто бы намекает, что, если постигать природу человечества лишь с помощью рассудка, мы получим несовершенные выводы, только и доступные несовершенному разуму: если обезьяна — наш прародитель, значит, люди не более чем обезьяны. А каких духовных качеств можно ожидать от животного?
В романе Хаггарда альтернативная действительность сочетает реальные социальные установки и вневременные общечеловеческие ценности. Культ деятельной личности, как и мотив священного похода за сакральным знанием, раскрывается в путешествии Лео, стремящегося изменить свою жизнь. Черты мифа угадываются в образе Айши — олицетворенного женского начала. Представлен даже элемент цикличности бытия — возрождение в теле Лео древнего героя Калликрата.
Возвращаясь к вопросу о появлении фэнтези как жанра, его родоначальниками уместно будет называть и Морриса, и Хаггарда. Ну а если учитывать хронологию, Генри Хаггарда следует указывать первым.
8
Федоров А. А. Идейно-эстетические аспекты развития английской прозы (70–90-е годы XIX в.). Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1990.