Подошла к богу Грозы Хапантали, встала рядом с ним и пустила в ход свои заклинания.
А тем временем Камрушепа посмотрела вниз с неба и, увидев, что произошло, воскликнула:
— Бог Луны свалился с неба, и попал он на рыночную площадь. Заметил его отсутствие бог Грозы и пустил на землю сначала дождь, потом потоки ливня и затем дал вырваться ветрам. Это потому, что охватил его страх, потому, что тоскливо стало ему. И к нему приблизилась богиня Хапантали и, встав рядом, пустила в ход свои заклинания!
— Что ты собираешься делать? — заволновалась Карумшепа, спустившись к богу Грозы.
— Я двинусь в горы и обрушу скалы, — ответил бог.
— Мне страшно! — закричала Камрушепа. — Тоска охватывает меня! Пусть уйдут Страх и Ужас[357], пусть останутся они взаперти.
Богу Грозы и самому было страшно. И он дал себя уговорить и вернул бога Луны на небо. Мир словно родился заново, ибо на земле стало совсем светло[358].
Бык, сдвинувший горы[359]
Однажды перед служителем храма города Аринны предстал человек в пестрой одежде. На шее у него было деревянное ярмо, на голове — корзина и стрелы.
— Что со мною случилось? — вопрошал странный посетитель. — Почему на меня надели ярмо и поставили мне на голову корзину? Ведь я ничего не похитил из дома! Не брал ни коровы, ни быка, ни овцы! Как бы вам от этого не было беды! Я опустошу страны! Пошлю стрелы в сердца недругов.
— Не грози нам! — ответило божество. — Разве ты не знаешь, кто держит в своих руках все: и реки, и горы, и океаны? Это я пригвоздил горы, чтобы они не сдвигались с места. И море я пригвоздил, чтобы оно не отступило, обнажив дно.
Пока бог все это говорил, у незнакомца прорезались на голове рога, тело его покрывалось пестрой шерстью, на руках и ногах вырастали копыта. В ужасе наблюдал за этим превращением служитель храма. И только когда огромный бык выбежал из храма, служитель закричал:
— Смотрите, смотрите, это страшный бык! Но почему у него согнут рог?
Обернувшись, бык проревел:
— Потому, что я ходил в поход. Путь загораживала мне большая гора. Я ее сдвинул с места. И победил море. Вот мой рог и погнулся.
Обо всем этом узнала богиня Солнца, восседавшая на престоле. Она приказала своим военачальникам:
— Идите в Хальпу. Скажите воинам, чтобы они были готовы к сражению.
Солнце и Океан[360]
Бог Солнца к брату своему Океану в гости пожаловал. Раскаленная колесница багрецом окрасила волны. В подводном дворце воцарилась суматоха. Все тридцать сыновей Океана, молодец к молодцу, на совет явились к отцу. Всполошились они: «Где гостя посадим? Чем угощать будем?» По залам, с ног сбиваясь, носились слуги. Престол для владыки небесного готовили. Стол, что из кости слоновой, яствами и питьем накрывали.
Как только волны зашипели, высыпали за ворота сыновья Солнца дядю Океана встречать. Все пути они благовониями окропили, коврами устлали. Ввели гостя дорогого в дом, на престол усадили с почетом. Пусть насыщается гость после долгой дороги. А затем, когда его Сиятельство пустые блюда отставил, Океан с ним начал задушевную беседу:
— Получил я твое послание, брат мой, и слугу к тебе отправил с дарами ответными. Но слуга мой возвратился, не найдя твоего жилища ни на земле, ни на небе. За ним я жреца отправил, который в гаданьях горазд. Он обратно ко мне не вернулся.
— У меня нет нужды в твоих слугах, — ответил его Сиятельство. — Не гадателя ожидал я. Хочу с тобой породниться. Дочерей у тебя тридцать. Разглядело их око мое с высоты небесной. Дай мне одну в жены.
Омрачилось лицо Океана. Поник головой он долу. Из глаз его хлынули слезы. Потекли по щекам его белым, как воды текут по каналам.
— Как мне жаль тебя, брат мой Солнце! Ты живешь как бобыль одинокий. Но помочь я тебе не в силах. Дочерей у меня есть тридцать. Я их выдал за братьев. Они сидят пред тобою, а супруги их в водах резвятся. Не могу я разрушить согласье, что веками царит в моем доме. Если я склонюсь к твоей просьбе, мои дети меня покинут. С кем я останусь?
Сын полей[361]
С женщиной-рабыней бог провел ночь, и родился у нее его отпрыск. Новорожденного отнесли в место, угодное богам, и там оставили без присмотра.
Мальчик лежал на том месте, куда его принесли. Туда пришли животные из ближайшего селения и напоили ребенка молоком. После того животные приходили вновь и возвращались в свои стойла. Ребенок, еще несмышленыш, напился молока и не плакал.
357
358
Многочисленные лакуны табличек и в хаттской и в хеттской версиях не позволяют с точностью установить конец, но переводчики текста по отдельным обрывкам полагают, что в конечном счете гнев бога Грозы удается смягчить и он разрешает Луне вернуться на небо. Благополучное завершение вытекает и из самого ритуала, цель которого (успокоение гнева бога Грозы) должна быть достигнута по самому замыслу предпринимаемых действий.
359
Мифы о превращении животных в людей и людей в животных распространены у многих народов. В греческих мифах рассказывается о принятии Зевсом облика быка, чтобы похитить и увезти за море красавицу Европу, ставшую матерью царя Миноса. Почитание быка как бога засвидетельствовано в Малой Азии в древнейшие времена. Изображение священного быка в окружении крошечных фигурок людей и животных встречается уже в VII тыс. до н. э. (поселение Чатал-Гуйюк). Рельефы из Чатал-Гуйюка показывают существование религиозного праздника, участниками которого были люди в бычьих масках. Такова религиозно-мифическая основа хеттского мифа о превращении человека в быка.
Хеттский миф дошел до нас в виде текста на обломке таблички, без начала и конца. В начале рассказа речь могла идти о тектонической катастрофе, виновником которой считался бог-бык. Горы, им передвинутые, назывались в греческой древности Таврами, т. е. «Бычьими горами». Ярмо, корзина и стрелы на голове человека в бычьей маске — детали неизвестного нам ритуала, с помощью которого в храме могло совершаться умилостивление и обуздание быка.
360
Миф призван объяснить наблюдаемое людьми Средиземноморья исчезновение солнца в море — заката. Море мыслилось одновременно и как царство мертвых. Тридцать сыновей и дочерей Океана — это боги царства мертвых. Сватовство Солнца напоминает неудачную попытку героя греческого мифа Египта сосватать своих сыновей к пятидесяти дочерям брата Даная.
361
Миф о сыне бога, вскормленном животными и воспитанном пастухом, сохранился среди надписей о военных походах хеттов к городам побережья Черного и Средиземного морей. Подобного рода мифы широко распространены как на всем Древнем Востоке (Месопотамия, Палестина, Иран, Китай), так и в Европе (Греция и Италия). Обычно они являются частью повествования о жизни великих царей и основателях городов.