А потом днем тот дух пришел к нему и велел вернуться к дереву — там он найдет камень, завернутый в кусок тапы.
И фиджиец пошел туда и нашел камень. Ночью дух снова пришел к нему и велел бережно хранить камень — а камень этот был прозрачный словно стекло.
— Никому не показывай его, — сказал дух, — а если тебе чего-нибудь захочется, просто посмотри на него — и у тебя все будет.
И этот фиджиец отплыл к себе домой. Потом же стоило кому-нибудь заболеть, как он смотрел на камень и сразу говорил тому, больному, чем можно излечиться. И так он многих избавил от разных недугов.
115. [Тамбуа, Янгона и Пуака]
( № 115. [23], конец XIX — начало XX в., о-в Вити-леву, с англ.
Персонажи сказки — персонифицированные ценности традиционного фиджийского общества: зуб кашалота (тамбуа), напиток из корня Piper methysticum (янгона) и свинина (пуака), являвшаяся привилегией людей высокого положения и раздававшаяся во время потлачевидных пиров.)
Однажды благородный господин Тамбуа пришел к небольшому водоему, тому, что образует вон там на своем пути бегущий ручей[319]. Он часто купался там. И вот он увидел, что вода там мутная и грязная. С негодованием спросил он:
— Кто посмел так оскорбить меня?!
А один юноша, бывший неподалеку и слышавший это, сказал:
— Это благородный господин Янгона, он купается вон там, повыше.
Тут Тамбуа воскликнул:
— Янгона, Янгона! Да что же в нем благородного — один грязный клубок изогнутых кореньев!
— Да, так это, так, — отвечал Янгона, — но когда нз меня готовят прекрасное питье, когда я в огромной чаше[320] ожидаю вождей, что спешат вкусить меня, то они приветствуют меня криками радости.
На другой день благородный Янгона пришел к водоему и увидел, что вода в нем мутная и грязная. На вопрос о том, кто это сделал, он получил ответ, что во всем виноват Тамбуа. Искупаться ему не удалось, и он воскликнул:
— О, да кто такой этот Тамбуа! Какая-то бессмысленная безделица с острыми концами, в которых и отверстия-то проделаны лишь затем, чтобы было куда вдеть плетеную веревку![321]
На это благородный Тамбуа отвечал:
— Да, так это, так, но, когда вожди собираются на свои великие и значительные торжества, они поднимают меня, да-да, возносят меня вверх, а все смотрят на меня с восхищением, стрепетом и восторгом и приветствуют возгласами: "О, о!"
[А потом купаться пришел туда благородный господин Пуака]; он тоже замутил воду, и те двое принялись честить его, называя грязнулей, разорителем и расхитителем поселков, губителем трав и кореньев.
Он же отвечал им:
— Да, это так, но когда запекут меня целиком, положат на самый верх большой корзины, а всю ее набьют ямсом или таро, тогда нет ничего важнее на пиру, чем мое появление, и все на РаРа чувствуют нестерпимый голод и приветствуют меня.
116. [Ири-ни-мбуно]
(№ 116. [54], 20-е годы XX в., о-в Зикомбиа, с англ.)
Первым господином Зикомбиа был Ири-ни-мбуно из Коро-и-драно. До него же землями Зикомбиа управляли люди из явусы на-леле. А высокого, главного вождя среди них не было.
Говорят, когда благородная Луве-на-леле, дочь вождя, умерла, Ири-ни-мбуно заглянул в ее пустой дом ночью, увидел там свет и понял: "Там остался дух".
Он закрыл вход в дом, пошел к могиле умершей, выкопал ее тело, а вместо него положил в яму банановый черенок.
Тело девушки он отнес обратно в дом и положил там. А сам вышел и крепко-накрепко закрыл все выходы из дома: обмотал дом плетеной бечевой.
Когда все было сделано, он постучал. Дух девушки сразу проснулся. Ири-ни-мбуно приказал ему:
— Входи в тело!
Дух ответил:
— Не могу, не могу, противно: уж очень мерзко оно пахнет.
Но Ири-ни-мбуно был непреклонен:
— Входи в тело!
И дух повиновался приказу, а Ири-ни-мбуно, дав ему время, спросил:
— Что, вошел ли ты в тело?
— Да.
Тогда Ири-ни-мбуно открыл дверь, зашел в дом и принялся изо всех сил тереть тело умершей. [И она ожила.]
Прошло два месяца. Ири-ни-мбуно послал за своими родителями. Он им показал молодую женщину и сказал:
— Это дочь вождя явусы на-леле. Я прошу вас дать мне зубов кашалота, чтобы я мог передать их в дар ее отцу и матери.
Та женщина отнесла зубы кашалота своим родителям и сказала:
— Это я встала из мертвых. Если не верите — откройте мою могилу.
Они пошли и увидели там внутри банановый черенок. И они разрыдались от радости, что их умершая дочь вернулась к жизни.
А потом она простилась с родителями, сказав:
319
1 А. Брустер не уточняет конкретного места о-ва Вити-леву, в котором был записан данный текст. Можно только предполагать, что под бегущим ручьем подразумевается какой-нибудь из небольших притоков р. Рева на юго-востоке острова (Брустер много работал в этой части о-ва Вити-леву).
321
3 Зубы кашалота хранили в связках, сложенных в специальные корзины либо ящички; ожерелья или единичные пронизки из зубов кашалота подвешивали на шею — это было знаком власти, силы, богатства.