Муни достиг родного берега с наступлением темноты. Он вышел на берег и остановился отдохнуть у бананового дерева, что росло рядом с его домом. Тем временем супруги в доме разговаривали между собой:
— Хорошо, что парень погиб. Ведь мы даже не знаем, чей он сын, а сами чуть не приняли смерть из-за него.
Так Муни впервые узнал, что это не его родители.
Он вошел в дом и обратился к супругам:
— Скажите мне, кто мои родители, и я отправлюсь искать их.
Супруги отвечали:
— Твои родители — на Большом Тонга, так что отправляйся туда. Станешь на якорь у берега Телио, в Хихифо, а там, как увидишь бегущую дрофу, следуй прямо за ней: она и укажет тебе путь к родительскому дому.
Взяв с собой одного фиджийца, Муни поплыл на Тонгатапу. Они прибыли в Телио, и там Муни велел фиджийцу поставить лодку на якорь. Долго маялся фиджиец, пытаясь воткнуть в прибрежную землю якорный кол, но у него так ничего и не вышло. Следы его попыток до сих пор видны на берегу в Телио. Наконец он воскликнул:
— Здесь везде сплошной камень!
Тогда Муни вылез из лодки и с первой же попытки загнал якорный кол так глубоко в землю, что его не стало видно. Он ушел в землю так глубоко, что никто по сей день еще не видел дна того отверстия [549].
И вот Муни пошел по берегу и увидел бегущую дрофу. Тут она как раз поднялась в воздух и полетела прочь от берега, к зарослям деревьев. Муни двинулся туда. Там в шалаше лежал его отец. Пышная борода отца была похожа на темную тапу. Муни подошел и заговорил с ним, а Мотуку-веэ-валу еще не знал, что перед ним его сын. Но стоило Муни приступить к объяснениям, как отец все понял, принялся осыпать его поцелуями и начал рассказывать о своей судьбе.
Муни попросил отца созвать всех родственников, а сам решил пока отправиться на прогулку. Отпуская сына на прогулку, Мотуку умолял его не говорить громко и не шуметь: ведь он, Мотуку, все еще прятался от врагов, одолевших его. Оттого-то он и скрывался в шалаше, боялся показаться победителям на глаза. Узнав это, Муни громко вскричал:
— Вставай же и зови всех наших, а я пойду и найду тех, с кем надо сражаться!
Это означало, что он идет искать Пунга, чтобы наказать его.
Пунга же жил в Поха[550]. Там стоял большой, закрытый со всех сторон дом, в котором жили его наложницы. А еще там стояло необыкновенно высокое дерево, на котором всегда сидела целая стая летучих лисиц [551]. Одна из лисиц была светлая. Это-то и отличало жилище Пунга: светлая лисица была его особым знаком.
Муни пришел туда, когда Пунга отсутствовал: он ловил рыбу на прибрежном рифе Халакакала. Муни несколько раз постучал в ворота, и одна из женщин вышла посмотреть, не хозяин ли это вернулся.
Увидев Муни, она закричала:
— Эй ты, рванолицый верзила, откуда ты взялся?!
Муни приказал ей:
— Отопри ворота!
Женщина ответила:
— Уходи, уходи, верзила с изорванным лицом. Разве ты не знаешь, что это дом Пунга?
— Я знаю, что это дом Пунга, — ответил Муни. — Открывай-ка поживее ворота, дай мне войти.
Тут все наложницы закричали, зашумели, принялись ругать и гнать Муни, обзывая его рванолицым. Тогда Муни выломал ворота, вбежал в дом и надругался над всеми наложницами. Потом мигом, одной рукой он вырвал из земли необыкновенное дерево. И поныне в Поха видна яма, оставшаяся после этого. Сотворив все это, Муни сказал наложницам:
— Придет Пунга, увидит все это, разгневается — скажите ему, пусть догоняет меня, и мы с ним сразимся, как подобает мужчинам.
Итак, дерево было вырвано из земли, и вся стая летучих лисиц в испуге поднялась в воздух и полетела прочь. Увидев лисиц, Пунга сказал:
— Не иначе в моем доме появился кто-то чужой.
А когда он увидел, что и светлая лисица летит к нему, он загадал: "Если ничего страшного не случилось, эта лисица повиснет на длинной бамбуковой удочке, если же что-то произошло, она сядет на сухую короткую удочку". И вот лисица подлетела прямо к короткой удочке и повисла на ней. Тут Пунга сказал:
— Что же это за человек мнит себя таким всесильным, что смеет входить в мой дом, когда меня там нет?
Взяв свой садок для рыбы, Пунга поспешил домой. Быстробыстро погреб он к берегу, так быстро, что, казалось, весло не выдержит.
Дома он застал горюющих наложниц и спросил у них, в чем дело. Они рассказали, как приходил человек с рваным лицом, как он силой овладел ими и как потом вырвал из земли необыкновенное дерево. Тут Пунга спросил, где же дерево, а женщины отвечали, что он ушел с ним.
И вот Пунга погнался за Муни. Нагнав его, он схватил то самое дерево, разломил его надвое и стряс с него землю, насыпав при этом два холма: один — у спуска к морю, другой — у дороги, ведущей в глубь острова. Обе насыпи сохранились до наших дней по разным сторонам дороги в Хохолонга.
549
5 Традиционно полинезийские лодки укреплялись у берега при помощи кольев, крепко вогнанных в прибрежный ил или песок; такое устройство заменяло якорь (см. № 41). Место на берегу в Хихифо, где Муни, по легенде, пробил якорным колом скалу, называется "земляной печью Муни" (отверстие в скале напоминает углубление земляной печи).
551
7 По другим версиям, возле дома Пунга росло не чудесное дерево, а огромный побег кавы, размерами превышавший дерево.