В октябре 1896 года по окончании работ на филлоксере Михаил Михайлович, возвращаясь в Винницу, при переезде пароходом из Ялты в Одессу сильно простудился.
«Денег не было. Ехали на палубе. Мерзли. Согревались в машинном отделении. Кутались ночью на рубке в брезенты. Простудился. Приобрел тяжелый ревматизм. Болел. Ходил на костылях…» — вспоминает об этом злополучном путешествии Николай Чернявский[24].
Болезнь осложнилась параличом правой руки. Коцюбинский не только не мог передвигаться, но и писать. Со временем его здоровье понемногу восстанавливается, и в январе 1897 года он пишет рассказ «Посол от черного царя», который печатался в 1897 году в журнале «Жизнь и слово», а также очерк «В вагоне». Болезнь заставила его отказаться от дальнейшей работы в Крыму, и он решил переехать на жительство в Чернигов.
Отца давно привлекал старинный полесский город (он был основан в 908 году). Чернигов считался вторым культурным центром на Украине после Киева и славился культурными традициями. Здесь начинал свой путь в литературе Глеб Успенский — один из любимых авторов Коцюбинского, здесь жили и творили украинский баснописец Леонид Глибов, известная украинская писательница Марко Вовчок. Тесно связаны с Черниговом и юношеские годы Гоголя. Некоторое время тут жила знаменитая украинская артистка Мария Заньковецкая. Некогда побывал в Чернигове Пушкин, а позже — Шевченко (он останавливался в Царьградской гостинице). Частыми гостями на Черниговщине были художники Н. Ге и И. Репин, композиторы М. Глинка и Н. Лысенко.
Хлопоты и переписка с черниговским председателем земской управы по поводу устройства Михаила Михайловича на должность секретаря или делопроизводителя управы затянулись, и писатель до разрешения этого вопроса возвращается в Винницу. Как только получение должности ему было гарантировано, он с женой отправляется в Чернигов. Остановились на Петербургской улице (ныне Красноармейская) в сиротском приюте, которым заведовала Феодосия Шкуркина, подруга Веры Иустиновны, и сразу же начали подыскивать квартиру. Она была найдена в доме Липницких по Старостриженской улице, в предместье под названием Кавказ. Сюда вскоре и перевезли Коцюбинские мать, сестру, а также семимесячного сынишку Юрку, который родился в 1896 году в Виннице. Однако не все устраивалось как было задумано. Черниговский губернатор не утвердил Коцюбинского заведующим книжным складом губернского земства, испугавшись его неблагонадежности, и отцу пришлось, оставив семью в Чернигове, выехать в Житомир на должность редактора отдела хроники в газете «Волынь».
Условия в газете были очень неблагоприятными. «Плохая это жизнь такого газетчика да еще в таком негодном органе, как «Волынь» наша, — жалуется Коцюбинский в письмах жене. — Была бы еще газета с симпатичным направлением и возглавляли бы ее живые люди, легче было бы сотруднику. А то возникает такое ощущение, словно стоишь в куче навоза, а вокруг тебя кишат всякие паразиты. Противно!»
«Волынь» была газетой без определенного направления. Ее редактор Козловский (Фидлер) — «лакейская душа», по словам Коцюбинского, — боялся репрессий властей и потому избегал прямых слов и смелых суждений.
«…С этим «Св[етом] и тен[ями]», — пишет Коцюбинский жене, — настоящая беда. Приходится быть очень осторожным, не проявлять себя, хотя временами так и подмывает осветить как следует факты. Обрати, голубка, внимание на завтрашнюю мою заметку о калмыках и якутах. Сами факты так любопытны, что и освещать их не надо…»
«Свет и тени» (полностью — «Свет и тени русской жизни») — так назывался раздел хроники, в котором «Волынь» регулярно помещала заметки о жизни российских окраин.
Отцу приходилось постоянно иметь дело с потоком корреспонденций с самых разных концов России. Это расширяет его связи с окружающим миром, создает базу для будущих произведений. Обзоры «Света и теней» были политически остры и богаты фактами. «Волынь» становилась популярной, тираж приходилось увеличивать чуть ли не ежедневно.
В Житомире Коцюбинский познакомился с Григорием Мачтетом — писателем-народовольцем, автором песни «Замучен тяжелой неволей», которую, как известно, очень любил В. И. Ленин. Знакомство это впоследствии перерастает в дружбу.
У Мачтета была бурная и в то же время трагическая жизнь. Еще подростком за политическую неблагонадежность его исключают из Немировской, а потом и из каменец-подольской гимназии.
Оставив педагогическую деятельность и скрываясь от полиции, он, двадцатилетний юноша, вынужден был эмигрировать за границу — сначала в Цюрих, а затем в Америку, где ему пришлось работать простым поденщиком на ферме. Вернулся он в Россию в 1875 году и в следующем году был арестован в Петербурге за причастность к политическому кружку и за участие в освобождении политических, находящихся в доме предварительного заключения. Его судили, и на протяжении года он отбывал наказание в Петропавловской крепости, а затем был выслан в Архангельскую губернию и водворен в Шенкурск. Из Шенкурска Мачтет бежал, но был пойман и помещен сначала в мезенскую тюрьму, а затем выслан в Восточную Сибирь. Вернувшись из ссылки в 1886 году, он все время находился под негласным надзором — в Одессе, Зарайске, Житомире, Петербурге.
Его жена, «дочь титулярного советника Мачтет (Медведева), приговором особого присутствия Правительствующего сената от 24 февраля 1877 года была признана виновной во вступлении в революционное сообщество и присуждена к лишению всех личных прав и преимуществ и к ссылке на жительство в Тобольскую губернию»[25]. С Григорием Мачтетом осталась трехлетняя дочь Танечка.
Стремясь расширить представления украинского читателя о политической и культурной жизни Галиции, Михаил Михайлович ввел в «Волыни» раздел, в котором помещались материалы из галпцких газет и журналов. Позже, в 1903 году, вместе с черниговскими подписчиками «Киевской газеты» Коцюбинский обращается к редактору этой газеты с просьбой о том, чтобы в ней по примеру «Волыни» была бы тоже открыта специальная рубрика «Из украинских газет», где помещались бы материалы из газет «Буковина», «Общественный голос», из журнала «Литературно-научный вестник» и других периодических изданий[26].
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
НА «ПОНЕДЕЛЬНИКАХ» В ЧЕРНИГОВЕ
Наконец было получено разрешение департамента полиции допустить Коцюбинского на службу в Черниговское земство, и 26 февраля 1898 года отец возвращается в Чернигов. Он получил должность деловода губернской земской управы и одновременно стал совмещать эту работу с заведованием столом народного образования в том же земстве. Он жил с семьей на частной квартире, почему и возникло решение продать винницкий дом и на эти средства приобрести небольшую усадьбу в Чернигове.
Сперва Коцюбинским приглянулся участок на Глебов-щине, позже, в 1898 году, был приобретен — земельный участок на Ганжовщине в дачной местности села Бобровица у Милорадович, но отец не смог поселиться там — не оказалось жилого помещения. В конце концов семья обосновалась в деревянном домике по улице Северянской, 3, который был куплен в том же 1898 году и в котором Коцюбинский прожил все последние пятнадцать лет. Для уплаты стоимости дома Коцюбинский был вынужден просить в банке денежную ссуду, которую ему так и не удалось полностью выплатить в течение всей жизни.
Переехав на Северянскую, молодая чета занялась приведением в порядок приусадебного участка. Холмистая местность, с пригорками и ложбинами, вся изрытая оврагами, требовала большого труда. То и дело к нашему дому подъезжали подводы с землей. Вся семья переносила землю на носилках, засыпая ею ложбины и овражки. Когда участок, наконец, выровняли, началась посадка деревьев. Родители все время советовались, какие цветы где посадить, какие сорта деревьев заказывать в садоводстве. Каждую осень они ездили в садоводство Гофедица или Зборовского, отбирали лучшие саженцы фруктовых деревьев, высшие сорта ягод и декоративных растений. Дорожку перед крыльцом обсадили лигуструмом, который аккуратно подстригался. Возле ели, посаженной отцом под окном спальни, росла любимица отца — пышная настурция. Из лесу приносили заячью капусту, корни папоротника.
25
Политический обзор VIII важнейших дознаний, производившихся в жандармских управлениях империи за время с 1 января по 1 июля 1889 года по делам по государственным преступлениям. Ф. 2-с/ЗЗб, 1884, on. 1, д. 15.
26
Оригинал этого письма хранится в фондах Черниговского литературно-мемориального музея М. Коцюбинского, инв. № 340.