Старикъ говорилъ какъ чувствовалъ , а онъ чувствовалъ какъ отецъ , и при томъ житель маленькаго Нѣмецкаго городка.
Христина ожила при зарѣ надежды услышать отъ своего родителя слова прощенія. Она стала спокойнѣе и принялась за свое маленькое хозяйство съ удивительнымъ усердіемъ. Ломоносовъ получалъ отъ Академіи порядочное жалованье, которымъ могъ жить, совсѣми удобствами одинокой жизни ; но Христина
25.3
умѣла распорядиться такъ, что этого оказалось достаточно имъ двумъ. Она исправляла почти всѣ занятія и даже работы сама. Любовь украшала все это для Ломоносова, и онъ почиталъ себя совершенно счастливымъ человѣкомъ. Часто, глядя какъ Христина заботилась объ устроЗствѣ домашней жизни, онъ не могъ насмотрѣться на нее и тихо благодарилъ Бога за свое счастье.
Ученая дѣятельность его возобновилась. Онъ опять сталъ усердно посѣщать лекціи , и часто являться къ Вольфу. Этотъ знаменитый человѣкъ, живя въ маленькомъ городѣ, не могъ не слышать о женитьбѣ Ломоносова, которая привела въ движеніе всѣ круги и кружки Марбургскаго общества. Однакожъ онъ не говорилъ ему своего мнѣнія до тѣхъ поръ, пока самъ Ломоносовъ не сказалъ уважаемому имъ Профессору о своей женитьбѣ. Вольфъ конечно смотрѣлъ на это глазами философа , однакожъ почелъ обязанностью своею замѣтить молодому человѣку , отданному нѣкоторымъ образомъ подъ его покровительство, что онъ поступилъ очень необдуманно. Ломоносову больно показалось такое мнѣніе , и это выразилось на лицѣ его.
«Не оскорбляйтесь моими словами ,» сказалъ Вольфъ , «и дайте мнѣ выразить вамъ подробнѣе мысль мою. Бракъ—необходимое условіе въ
жизни , необходимое до такой степени , что человѣкъ не женатый кажется существомъ, не исполнившимъ своего назначенія, одинокимъ среди людей, эгоистомъ, который уклоняется отъ самой тяжелой обязанности , налагаемой на него условіями жизни въ мірѣ. Но это лишь вещественное назначеніе человѣка; для него не долженъ онъ забывать другой, не меньше важной обязанности своей : дѣйствовать въ мірѣ нравственномъ. Это призваніе Людей , узнавшихъ міръ не съ одной вещественной стороны. Они должны иногда отказываться отъ всѣхъ другихъ обязанностей, для того чтобы дѣйствовать въ мірѣ нравственномъ. Съ такимъ-то высокимъ назначеніемъ были установлены обители монаховъ, гдѣ человѣкъ навѣки отдѣлялся отъ всего вещественнаго , и посвящалъ себя единственно духовнымъ подвигамъ. Сообразите, что былъ-бы теперь міръ безъ этого великаго установленія ? Кто показалъ намъ истинный духовный , лучшій міръ, какъ не отшельники , не монахи ? Теперь эти дѣйствователи, силою времени и обстоятельствъ, ослабѣваютъ и удаляются съ своего поприща ( 4 ). Мѣсто ихъ должны заступить мы , такъ называемые ученые. Бы, человѣкъ предназначенный
судьбой и отечествомъ къ ученому званію, вы вдругъ перешли теперь къ жизни семейной, которая необходимо отвлечетъ васъ на нѣкоторое время отъ прямаго пути къ цѣли вашей.
— Я все еще не понимаю, Г. Профессоръ: неужели человѣкъ ученый не долженъ жениться?
« Напротивъ : долженъ, но вы можете-ли назвать себя ученымъ? Рѣшите сами.
Ломоносовъ поникнулъ головой.
«Позвольте мнѣ выразиться проще, но яснѣе: только имѣя аттестатъ на званіе ученаго могли вы вступить въ новую обязанность. Теперь-же, вы будете имѣть на себѣ двѣ обязанности , которыя могутъ показаться вамъ тягостны. Впрочемъ— прибавилъ Вольфъ улыбаясь—я увѣренъ, что сила вашего духа подкрѣпитъ васъ.
Послѣ этого разговора, Вольфъ уже никогда не говорилъ съ Ломоносовымъ о его женитьбѣ, какъ-бы давая тѣмъ разумѣть , что не хочетъ вспоминать о проступкѣ своего ученика.
Но что люди почитали проступкомъ, въ томъ Ломоносовъ видѣлъ величайшее свое счастіе. У него оказывался недостатокъ въ деньгахъ ; но добрая жена умѣла вознаградишь это экономіей, и онъ почти не замѣчалъ нужды, часто грозившей ему. Онъ восхищался добрымъ сердцемъ и милымъ характеромъ своей жены,
которая, казалось , жила только для его утѣшенія. И дѣйствительно, все, что можетъ изобрѣсти нѣжная предупредительность любви и дружбы, все было истощено ею. Сверхъ того, она выражала каждымъ поступкомъ своимъ такую довѣренность къ мужу, что онъ иногда былъ готовъ стать передъ нею на колѣни и еще разъ поклясться въ вѣчной любви.