Ни о продюсере, ни о фильме, ни даже о кино по-прежнему ни слова... Я не решаюсь задавать вопросы. На последний мой вопрос мадам Мото ответила, что на этот раз я действительно буду ночевать в достойной меня гостинице чисто японского стиля. Интересно, что это за визиты к Королю Покрышек и в театр?..
Гостиница «Цукидзиэн», как мне подтвердили, — одна из лучших в японском стиле. На мраморе выбито: «Отель японского стиля для туристов. Кондиционированный воздух. Находится на учете правительства». Она расположена неподалеку от Гиндзы, самого известного района Токио. Тем не менее таксист целый час искал ее, описывая все более уменьшающиеся круги. Неоднократно он обращался за помощью к полицейским, регулирующим движение. Я думал, что меня доставили на другой край города, а между тем гостиница находилась не более чем в километре от того места, откуда мы выехали. Но не буду забегать вперед: я лишь на следующий день приобрел план Токио на английском языке и изучил его. С этого-то момента у меня и появились первые сомнения в проницательности японцев.
Пока мое такси кружило по центру города, вокруг самых внушительных зданий и современных небоскребов, я убедился в том, что в Японии нет и метра сносной дороги. Впечатление было такое, будто самые широкие магистрали разбиты артиллерийскими залпами. А машины мчались по ним на полной скорости... В это трудно поверить, не испытав на собственном опыте. Так что Король Покрышек всегда будет процветать.
Чтобы войти в гостиницу, надо пройти по плоским камням через садик площадью три квадратных метра, между яйцеобразной скалой и карликовым деревом. Уже в холле слуга завладевает вашей обувью и ставит ее на полки, напоминающие библиотечные, среди огромного количества других ботинок.
Пока мои дамы вели переговоры с портье, я в носках пошел за проспектом отеля и пробежал его глазами. Одна фраза заставила меня вздрогнуть: «Тридцать пять номеров нашей гостиницы имеют кондиционеры, шестнадцать — ванные комнаты, семь — кровати...»
Мой номер оказался одним из семи (аригато, мои дамы!). На пороге комнаты, наконец-то достойной меня, я получил свою порцию низких поклонов с пожеланиями спокойной ночи и саёнара до следующего утра, после чего, судя по звукам, мадам Мото со своей племянницей водворились в такси-тарахтелку. Впервые с момента приезда я остался один. Я подумал, что японец, должно быть, редко остается один, даже у себя, в доме из комнат-ящиков, напоминающем рамочный улей.
Когда я спускался в носках по лестнице отеля, чтобы впервые пройтись по Токио без провожатых, помнится, мне было очень весело. Я от души жалел японских юмористов: бедняги лишены возможности описывать не знающие износа уловки мужа-гуляки, возвращающегося к жене с ботинками в руках...
«Библиотека» для обуви была первым препятствием на моем пути. Дежурный разбудил старшую горничную, та разбудила слугу, который, несомненно, лишь благодаря отличному профессиональному чутью опустил два пальца именно в мою пару ботинок, по пальцу в каждый, и придержал их снизу большим. Это чудо произошло в тот самый момент, когда я уже начал проклинать японцев с их маниакальным чистоплюйством.
Я приметил ориентиры — к черту такси! — и, спокойный, как баптист, направил свой стопы к Гиндзе, не выпуская из рук проспекта отеля с планом Токио и заверениями вроде: «От нашего отеля до Гиндзы всего пять минут ходьбы». Два часа кряду блуждал я по безымянным улочкам, вдоль мрачных заборов, балюстрад, нависающих над железной дорогой... Никаких ориентиров: свет на «Эйфелевой» башне погашен, погасла и гигантская сова, вращающая свои неоновые очи, погасли транзистор-радуга «Сони», раковина фирмы «Шелл» и красный реактивный самолет авиакомпании «Суиссэйр»... В довершение ко всему появился туман, игравший в миражи и возводивший передо мной призрачные вандомские колонны.
Продрогший, изнуренный, я отступил. Две коробки спичек ушли на изучение предоставленного гостиницей плана города. За основу в нем были взяты три известных величественных здания — компании Синтомицо, акционерного общества Сётику и раковой лаборатории. И конечно, на улице не было ни души! Битых три часа я разыскивал гостиницу!
После пяти часов бестолкового топтания на месте по рытвинам столицы разувание в прихожей показалось мне верхом мудрости. Я бросился в личную ванную, где обнаружил ванну-куб, куда — аригато, аригато! — мне уже напустили воду. Я с наслаждением в нее погрузился... Раздался громкий всплеск: стены были залиты до потолка, а я оказался зажатым в ванне, с коленями у подбородка, ладонями под пятками. Вмиг овладел я трудной позой сидения на корточках, характерной для мумий ацтеков. Я уже представлял себе, как мне придется звать на помощь, видел заспанных рабочих с пневматическим молотом, налегающих на мою ванну...
Реклама преувеличивала: отель «Цукидзиэн» был не в чисто японском стиле — санитарный узел не оставлял в этом сомнений. И еще: любителей свернуться калачиком не очень устроили бы японские постели, если только они не надели бы вместо пижамы кимоно, предупредительно разложенное на одеяле.
5. Король Покрышек
Имя Короля Покрышек начинается с Иси. Любопытно, что первые два слога всегда запоминаются без труда! Та-ка, Те-ру, А-ри, Ко-кэ, Ма-цу, Фу-тэ...
Такси (см. выше) в конце концов высадило нас перед шедевром архитектуры в чисто манхеттенском стиле — он заметен издалека, как Токийская башня, а в то утро небо было чистое. Мадам Мото впервые с презрительной миной расплачивалась по счетчику. Действительно, шофер не знал даже о существовании Короля Покрышек! Тетя (на этот раз без племянницы) была вооружена интриговавшей меня широкой картонной папкой. Заметив, что я удивлен отсутствием мадемуазель Подлеска, мадам Мото объяснила, что девушке пришлось отправиться к маме надевать кимоно, так как она не владеет этой наукой. Впрочем, сделать это без посторонней помощи вообще невозможно. Она долго извинялась за племянницу и под конец успокоила меня, сказав, что та отправилась к матери еще до рассвета, поэтому, если на помощь придут и соседи, она, возможно, все же успеет нарядиться к шекспировскому вечеру. Что касается ее самой, то я могу быть спокоен; китайское платье надевается в три минуты, так что начав в пять, она сможет даже не торопиться.
Для японского индустриального магната современное здание то же, чем был укрепленный замок для его деда даймё.[5] В нем есть все: внизу — торговые ряды, магазины, бары, рестораны, парикмахерские, ателье и тому подобное; выше — кино, аудитории; еще выше — роскошная гостиница, а на самом верху — конторы крупных страховых компаний и импортно-экспортные учреждения. Самым неожиданным была биржа со всеми ее аксессуарами — с местом для маклеров, балюстрадой, амфитеатром... Был и коридор, ничем не примечательный, но с табличками (разумеется, английскими) на каждой двери: консульство СССР, консульство Кубы, консульство США. Центральный холл занимала международная выставка покрышек в историческом аспекте. Обувь можно было не снимать.
Король Покрышек — сухонький старичок в очках, с усами, подстриженными бобриком, показался мне жалким при всем моем к нему почтении. Он не знал ни слова ни на одном иностранном языке, так что ссора нам не угрожала. Король распорядился подать зеленый чай в его кабинете. Поклоны, представления, формулы вежливости соответствовали его рангу. Время от времени, извинившись с помощью поклонов, Король Покрышек покидал наше общество и отправлялся на домашнюю биржу. Возможно, он возвращался оттуда, отхватив новый лес каучуконосов, но на нем это никак не сказывалось. Он торжественно преподнес мне красивую книгу с посвящением — свою биографию, «необыкновенно поучительную для молодежи», по словам изъяснявшегося по-английски юного журналиста, который щелкал фотоаппаратом. Он же мне сообщил, что меня познакомили с дочерью и внучкой Короля. Я шепотом спросил, что означает слово «сэнсэй, сэнсэй, сэнсэй», которое твердили японцы, глядя на меня.