С одной стороны, указанные «экзерсисы» вдову, конечно, беспокоили, но с другой – своевременное получение платы за комнаты находилось в прямой зависимости от жизнеспособности арендатора, поэтому Анфиса Ксаверьевна ласково улыбнулась:
– Доброе утро! О, не переживайте, никакого беспокойства! От сильного стука, конечно, может обсыпаться штукатурка, но разве что в вашем кабинете. А его ремонт – это уже не за мой счет. Жду вас через полчаса завтракать!
Домовладелица закрыла окно, и стук тут же прекратился. Сэр Бенедикт принялся размахивать тренировочной шпагой.
– Можно подумать, какой-нибудь из драконов вызовет его на дуэль! – фыркнула себе под нос женщина и в приподнятом настроении принялась за утренний туалет.
– Ноу-ноу-ноу, Глаша, что же это такое? – воскликнул постоялец, едва увидев аппетитный стол, накрытый к завтраку.
– Знамо что. Плюшки, – не спасовала Глафира, – блинчики, клубничное варенье. В прошлом году ой как удалось. Маслице, сметанку я у проверенной хозяйки беру, раз в неделю привозит.
Матвей, уже сидевший за столом, показательно взял одну завитушку, самую воздушную и румяную, с сахарной корочкой.
– О май год![8] Это не завтрак для спортсмэна, следящего за фигурой! – неожиданно заявил Брут и повернулся к столовой боком, демонстрируя тонкость стана, которой, судя по всему, несказанно гордился.
– Ну не знаю, барин, – усмехнулась Глаша, положив руки на свои пышные бедра, – моей фигуре только на пользу. Уж я троих таких, как вы, ледащих спортсмэнов в прошлую ярмарку на канате перетянула.
Спорить с противником, имеющим столь явное физическое превосходство, доктор не стал, а, усевшись за стол, шикарным движением, будто в модном ресторане Лондона, заказал:
– Я буду жареные яйца, бекон или колбасу, что у вас там есть… Подробнее мою диету мы обсудим позже в присутствии милейшей Анфисы Ксаверьевны.
Горничная пожала плечами и ушла на кухню, а сэр Бенедикт расправил перед собой принесенную газету и принялся за пустой кофе, бросая завистливые взгляды на мальчика, сидевшего напротив с половинкой плюшки в руке. Судя по всему, диета давалась спортивному человеку не так уж легко, во всяком случае не без сожалений.
– Послушайте, зря я вам не нравлюсь. Я забавный, меня зверушки любят, – вдруг совсем просто сказал доктор, но тут же по своему обычаю все испортил. – А поскольку дети не сильно отличаются от зверушек… В любом случае демонстративное поедание плюшек вряд ли заставит меня ретироваться. Пока ваша матушка отошла, вы вполне можете попробовать метнуть в меня вилку, но и это, уверяю вас, не поможет.
Матвей с наслаждением размотал хрустящую корочку, посыпанную сахаром, и, отправив самое вкусное в рот, стал намазывать оставшееся в руке толстым слоем солнечно-золотого масла.
Следующую фразу криптозоолог начал, борясь за каждое слово с массивным приливом слюны:
– Хотите, подскажу еще пару способов? Потому что вы явно жаждете крови, молодой человек, но… несмотря на то что ваша мать готова выскочить замуж за первого встречного, лишь бы вас и дальше учили владеть шпагой, определенно не знаете, как эту кровь из меня добыть.
Нож с маслом замер в руке мальчишки. Доктор разглядывал своего маленького оппонента, победно улыбаясь.
– Бенедикт, там какой-то человек на входе спрашивает, здесь ли принимает криптозоолог! – Звонкий голос Анфисы Ксаверьевны нарушил напряженное молчание за столом.
– Неудивительно! – так же громко откликнулся Брут. – С вашим сочувствием к рюшам, особенно ярко отразившимся на оконных занавесках, я бы тоже засомневался!
В дверях столовой появилась домовладелица, стойко проигнорировавшая последнее замечание.
– Но как он узнал, что вы здесь? Вы же переехали только вчера!
– Печатное слово, Анфиса Ксаверьевна, – величайшее изобретение человечества. – Сэр Бенедикт указал на газету, развернутую перед ним. – Вы же не думаете, что я послал за «Князьгородским вестником», чтобы узнать, где изволил вчера отобедать наш генерал-губернатор? Свои вложения надо проверять… Пригласите посетителя в мой кабинет.
Тут, наверное, самое время сделать некоторое отступление от истории и рассказать о необычной профессии нашего героя. Ведь самоуверенное поведение человека, называющего себя Бенедиктом Брутом, не могло оставить у вас сомнений, кто именно станет главным персонажем этой книги, поэтому неплохо бы узнать подробнее о роде его занятий.
Начнем с того, что находящийся на излете век настолько не изобиловал потрясениями для Великороссии, что заскучавшее дворянство решило изобрести их самолично. Томным салонным дамам и их кавалерам в белых перчатках надоело держать не только поджарых борзых и тонущих в шерсти персидских котов, но и ярких попугаев, шебутных мартышек, крикливых павлинов и даже надменных верблюдов – все, все решительным образом не годилось, не горячило и не будоражило кровь. То ли дело гарпия, мантикора или, на худой конец, завалящая саламандра… И в этом Бенедикт Брут был с ними согласен как никто другой. Своей глупой тягой к экзотике великоросская аристократия сильно пополняла и без того не худой кошелек специалиста по редким животным.