с. 52-55 – просто праздник – сворованы сплошняком тексты по Су-24 («АиВ» № 1-2/98), опять же не побрезговано и подписями.
с. 63 – добрался и до Ми-24 – большой кусок на три обзаца. Это то, что потянуто напрямую, без изысков. Поскольку сканер-кормилец роботал до перегрева, а думать он не умеет, прилежно сохранены и опечатки оригиналов (например, как назван был по промашке 280-й кандогарский полк 250-м, так и у гагина пошел).
А вот на с. 70-74 и 81 -84 сканер подсуропил: дважды – с точностью до запятых – приведены абсолютно идентичные тексты докладов. Только заголовки разные. Сканер – скотина. А гагин так ему доверял!
Работа нашего героя в жанре цельнотянутого – для нас не новость. Но на этот раз он пошел дальше. Украденное выдано за рассказы летчиков – к-на Калчанова, п/п-ка Господа А.А., гв. п-та Шконакина В.Г., м-ра Ероховец Ю.Н., к-на Черкасова Г.Е. Прямо-таки преступное сообщество, в просторечии именуемое бандой. Т.е. вроде как и не он, гагин, спер, а вот эти люди. И вот эти негодяи ввели в заблуждение доверчивого гагина и глупых читателей, страницами выдовая чужое за свое…
Боимся, что депо обстояло иначе. Скорее всего, эти, без всякого сомнения, заслуженные летчики даже не слышали про гагина, а тот просто взял их фамилии и «для весу» приставил. Так это укладывается в его манеру! И не боится ведь, что товарищи офицеры (а им ведь для чего- то выдается личное оружие) могут поставить точку в его биографии.
Было бы справедливо упомянуть, что автором гагин в своей книге все-таки немного выступил. Текст на одну страничку так и называется – «От автора», Но каков слог! Туг тебе и критика (кстати, обворованных им же «моральных уродов», «капризных … маменькиных сынков, наивных до идиотизма… и опасных в своих претензиях на единоличное авторское право на отечественную историю» – вот оно – моральное обоснование гагинского воровства! Тут тебе и высокопарные высказывания и о патриотизме, и о «безнравственности» (!), и забота о молодежи – «обыкновенных пацанах, которым порой надо объяснить и рассказать всё простым и понятным языком»…
Поздравим себя. К радио «Шонсон» и телесериалу «Бригада», завлекающим молодые умы прелестями блатной жизни, прибавился теперь этот образец нравственности и борец за правое дело. Этот научит. Объяснит и расскажет…
Р.S. (ау, патриоты! Это ничего, что буквы Р и S не русские?!
Забавно, но гагин пишет «Бог» с большой буквы. Чтит, верно, как настоящий патриот. Постойте, это не тот ли Бог, что «не укради» заповедовал?
Виктор Марковский и полностью с ним солидарный Василий Золотов
Р.Р.S. (звиняйте, но мы опять иностранными буквами)
Что ни говори, о повторное прочтение дает новые открытия.
Воронежский патриот пишет: «В Афганистане русские честно, в открытом бою, меняли жизни своих солдат на жизни своих врагов». Трогательно, блин. Выходит, доблесть и состоит в том, чтобы добиться потерь 1:1? Новое, очень патриотичное слово в военном искусстве. Мы то, олухи, полагали, что ратное мастерство заключается в том, чтобы нанести врагу максимальный урон при минимальных своих потерях.
Дабы героизм русских по-гагински выглядел в наиболее выигрышном свете, тут же, для контрасту – несколько плевков в сторону американцев, своих гнусных целей добивающихся «негуманными бомбардировками». А мы уж думали, что учиться надо у этих ребят, способных решать самые серьезные задачи без «обмена жизнями».
Дальше – больше: пошел лай и в сторону трусливых руководителей страны», принявших в 1988 году решение о выводе войск… Зацените слог: «Уж чего проще было решить афганскую проблему, тем более, что наши военные имели точный и правильный ответ». Помнится, был уже один стратег, исступленно призывавший «воевать до последнего немца».
КРУПНЫМ ПЛАНОМ
Впечатлений от ежедневного общения с пассажирским реактивным лайнером первого поколения
Rudolf MUHREL / Рудольф МЮРЕЛЬ Берлин
Перевод с немецкого – Василия Золотова
Линейный Ту-104 в Шёнефельде
С 1962 года Аэрофлот ежедневно использовал на линии Москва-Берлин (Шёнефельд) почти исключительно Ту-104. Я работал тогда после армии авиамехаником в группе обслуживания Ил-18 в авиакомпании DEUTSCHE LUFTHANSA. Нас привлекали и к технической подготовке Ту-104, так как только мы располагали необходимым оборудованием.
Ответственным за межполетный контроль являлся бортинженер, иод присмотром которого мы должны были выполнить несколько действий. Наши собственные знания русского были скудны, хотя мы и изучали его в школе, так что бортинженер больше показывал нам жестами, что и как нужно делать.
Итак, после заруливания самолета на стоянку под колеса основного шасси вставлялись тормозные колодки, после чего тормоза отжимались и тормозной барабан следовало охладить сжатым воздухом.
Мы регулярно открывали нижние капоты силовой установки и после визуального контроля стравливали вентилем конденсат. Он представлял собой находящуюся под давлением масляную пену которая удалялась за несколько минут. Шины проверялись на давление путем обстукивания рукояткой отвертки, а также визуально на предмет износа. При этом инструкции предписывали, как и на наших самолетах: если появлялась «лысина», т.е. рисунок протектора стирался – это было допустимо; если обнажался один корд – самолет мог еще долететь до дома; если же было видно два и более кордов – колесо следовало поменять. На этот случай первое время Ту-104 в грузовом отсеке возил с собой одно переднее и одно основное колесо, а также гидроподъемники. Позднее этот ремонтный комплект находился постоянно в Шёнефельде.
Через 10 минут поле окончания заправки, которая происходила еще заправочными пистолетами сверху, должна была браться проба топлива. Забор происходил из самой нижней точки отдельных секций баков через вентиль в нижней поверхности крыла в стакан. Топливо должно было быть без воды и грязи. Так, по стакану, собиралось иногда очень быстро пара ведер. Заправлялся Ту-104 тогда с русского топливозаправщика (ТЗ) на базе «КрАЗа» с цистерной емкостью 16000 л топлива. Мы догадывались, что этот ТЗ со своими 18-ю колесами предназначался для полевых аэродромов 1*.
При случае заправляли и турбостартеры, которые стояли во входном устройстве каждого из двигателей. Они работали на бензине, для чего на борту всегда имелась 20-литровая канистра. Позднее эти малые турбины, видимо, переделали на керосин, потому что с 1964 года я эти заправки из канистры уже не фиксировал.
При общем внешнем осмотре всего самолета мне на глаза попались конструктивные изменения при переходе с модификации «А» на «Б», которые однозначно позволяют различить оба варианта (и даже в полете). К сожалению, снова и снова встречаются – и даже в специальной литературе и монографиях – неверные подписи к фото. Поэтому привожу ниже видимые внешне различия:
1. Увеличенные посадочные щитки.
2. Над центропланом по обеим сторонам фюзеляжа, чуть выше оси окон, – по три иллюминатора, меньших по диаметру, чем основные окна (на «А»: справа было два иллюминатора, а слева – три. высоко «задранных»). Высокое расположение окон связано с тем, что пол в районе центроплана приподнят на 10 см, и, соответственно, пассажиры сидят выше.
3. Багажный люк был нижним (в днище фюзеляжа), стал – боковым на правой стороне. Это очень облегчало загрузку-выгрузку багажа и грузов. Теперь могли быть использованы и обычные автопогрузчики. На Ту-104А, особенно, когда багажа было много, требовалось немало физических сил и проклятий. Тот, кто думает, что причиной тому – наследство от бомбардировщика или сделано типично по-русски, – ошибается. Через несколько лет я обнаружил в Шёнефельде аналогичную, мягко сказать – поганую конструкцию на «Комете-4С» – лайнере, рожденном, по-моему, вовсе не от бомбардировщика.
4. Перенесение бортового буфета из середины фюзеляжа вперед, к входу. От наших переводчиков мы узнали причины: из-за расположения двигателей на фюзеляже на «104А» в районе буфета возникали неприятные вибрации, что иногда приводило у русских стюардесс к нежелательным прерываниям беременности. Буфет был перенесен вперед уже на поздних сериях «А», ну и, естественно, на Ту-104Б.
5. Спустя время упоминавшиеся «несколько действий» переросли в настоящую работу. Иногда самолет на посадке перелетал точку касания или при торможении в дождь «аквапланировал». Во избежание выкатывания его за ВПП стали применять два тормозных парашюта (зимой при гололеде-даже три). Эта мера существенно уменьшала скорость при одновременной стабилизации направления (до момента торможения колесами). Тормозные парашюты выпускались 2-мя пиропатронами, приводившимися в действие электросистемой; они открывали крышки контейнера, и мешки с парашютами выводились наружу. Воздушный поток вырывал вытяжной парашют, а за ним – тормозные парашюты ленточного типа. В конце пробега опять двумя пиропатронами замок крепления открывался и парашюты сбрасывались. Спецавтомобиль забирал их и привозил на стоянку.