Упоминая картины итальянского художника эпохи Возрождения Рафаэля, Монтескьё описывал медленное горение какого-нибудь мощного произведения искусства, изящество которого может неожиданно проявиться из первоначальной неуловимости. Мне это напоминает вышедший в 2016 году альбом Blonde американского певца Фрэнка Оушена, выпущенный через четыре года после его дебютного альбома Channel Orange. Сначала я не обратил на него внимания: треки, похожие не на отдельные песни, а на волну синтезированного звука, тексты, размытые до непостижимости, завуалированные настраиваемые эмоции. Но какое-то неопределимое качество музыки влекло меня, и по ходу прослушивания я пришел к выводу, что суть заключается как раз в абстрактности альбома, а его призрачность – это портрет современного отчуждения и необходимости продолжать жить, несмотря на это. Разумеется, Blonde оказался популярным шедевром начала XXI века и прекрасно продавался. Однако ни альбом, ни музыкант не играли по правилам алгоритмических лент.
Коль скоро вкус действительно необходимо глубоко прочувствовать, коль скоро он требует времени для взаимодействия и ему идет на пользу удивление, которое возникает при встрече с незнакомым, то, похоже, технологии не смогут его воспроизвести – ведь алгоритмические рекомендации противоречат этим фундаментальным качествам. Если алгоритмы рекомендаций опираются только на сведения о том, что уже нравится вам и другим пользователям платформы, то, следовательно, эти алгоритмы хуже обеспечивают тот описанный Монтескьё вид неожиданности, который может не сразу понравиться. Структура ленты также не позволяет пользователям уделять слишком много времени какому-то одному материалу. Если что-то кажется вам скучным или, возможно, слишком тонким, вы просто продолжаете прокручивать ленту, и у вас не остается времени на то, чтобы развить чувство восхищения – вас все чаще подталкивают к нетерпению и поверхностности во всем. Как утверждает корейский философ Хан Бён-Чхоль в своей книге “В рое” (Im Schwarm), вышедшей в свет в 2013 году, огромное количество людей, общающихся друг с другом онлайн без барьеров – “демедиатизация” (устранение посредничества) интернета – заставляют “язык и культуру уплощаться и становиться вульгарными”.
Формирование вашего собственного чувства вкуса – набора подсознательных принципов, по которым вы определяете, что вам нравится, – это нелегкая битва по сравнению с пассивным потреблением контента, которым вас потчуют. Однако в сложившейся ситуации нельзя винить одни лишь алгоритмы. Сегодня нам предлагается больше культурных возможностей, чем когда-либо, и они доступны по запросу. Мы вольны выбирать что угодно. Однако часто мы делаем выбор в пользу отсутствия выбора, и тогда наш кругозор формируется автоматическими каналами, которые, возможно, и основаны на совокупных действиях людей, но сами по себе не являются человеческими.
В каком-то смысле этот переход к алгоритмам удобен. Утомительное дело – постоянно сверять свои предпочтения: изучать, какие новые культурные продукты появились, читать журналы или просить друзей порекомендовать книги, принимать решения о том, чем и где питаться. Возможно, у французских философов XVIII века и хватало времени на подобную роскошную форму труда, однако в современном мире, где темп жизни намного выше, большинство из нас не могут себе этого позволить. (У Монтескьё не было Инстаграма, отвлекавшего от созерцания полотен Рафаэля.) Доверившись, например, рекомендациям главной страницы Netflix, можно сэкономить усилия.
Вкус также может восприниматься скорее как повод для беспокойства, нежели источник личного удовлетворения. Выбор на основе вашего личного вкуса может оказаться неудачным, когда он нечаянно вступает в противоречие с нормами конкретной ситуации – например, если вы наденете спортивную одежду, отправляясь в офис, или яркие цвета на похороны. Я чувствовал себя ужасно, когда выбирал для приятелей неизвестный новый бар или ресторан, который, как мне казалось, должен всем понравиться, а в нем оказывалась совершенно неприемлемая атмосфера. (В одном из таких баров в Вашингтоне было некомфортно из-за множества чучел голов животных на стенах.) В такой ситуации автоматическая рекомендация от Yelp или Google Maps, возможно, подошла бы мне лучше: доказательство демократического усредненного одобрения снимает с конкретного человека давление при выборе, который может оказаться слишком причудливым. Но в то же время я бы не хотел, чтобы подобные правила наименьшего общего знаменателя определяли, какие книги я читаю или какие телепрограммы смотрю. Культура – это не тостер, который можно оценить на пять звезд, хотя сайт Goodreads, который теперь принадлежит Amazon, и пытается применять такие оценки к книгам. Есть множество произведений, которые я люблю, – например, бессюжетный роман Рейчел Каск “Контур”[28], – которым другие люди, несомненно, поставили бы плохую оценку. Однако таковы правила, которые Мир-фильтр устанавливает для всего.